Роберт Стреттон - Час нетопыря

Зато никто не знал, почему «цепное устройство» запустило одновременно все ракеты и направило их в одно и то же место. Ведь каждой из них предстояло поразить одну из целей на территории противника.

В 7 часов 06 минут в испускавшей пламя ракете № 2091 расплавилась под действием кислорода титановая броня боеголовки, а минутой позже и мощные стальные пружины, разделяющие заряды плутония. В какую-то долю секунды графитовая изоляция рассыпалась в порошок. Заряды соприкоснулись, образовалась критическая масса, и в пустынном районе Нью-Мексико раздался ужасающий, резонирующий грохот. В небо вознесся черный столб, увенчанный мерцающим бело-голубым грибом.

В 7 часов 07 минут, прежде чем командование стратегических ВВС успело сообщить президенту о катастрофе, в Овальный зал влетел запыхавшийся полковник Уиндер, начальник Специальной системы связи. Он доложил президенту, что природа таинственных объектов установлена и что в применении ракетного оружия нет необходимости.

Дело обстояло так. Около двух часов ночи по восточноамериканскому времени в космосе потерпел аварию секретный американский спутник из серии «G» с порядковым номером 63. С помощью этой серии НАСА вело свои наиболее засекреченные исследования, которые в недалеком будущем должны были привести к созданию гравитационного оружия. На борту спутника № 63 было установлено первое успешно действующее устройство, которым создавалось искусственное гравитационное поле. Через несколько дней НАСА собиралось вывести в космическое пространство, в район полета спутника, несколько разного рода объектов. С момента включения установленной на нем аппаратуры спутник начинал, как сверхмощный магнит, оказывать воздействие на все объекты, которые находились в радиусе нескольких километров от него. Однако в результате аварии спутник начал терять высоту. Повышение температуры привело к непроизвольному включению аппаратуры. Но действие ее приобрело пульсирующий характер. Спутник G-63 временами воздействовал, как крохотная планета, на все те объекты, которые попадались на фантастической траектории его полета. Как позже было установлено, им были уничтожены четыре советских спутника, два французских, один китайский, двенадцать американских, не считая летающих в космосе обломков. Часть из них притягивалась спутником, увеличивая его массу и непрерывно изменяя его орбиту. Затем, когда аппаратура переставала действовать, притянутые ранее объекты отделялись от спутника, заставляя его вытворять какие-то дьявольские пируэты. Другие встречавшиеся на пути объекты не могли не испытывать притяжения спутника, но оказывали действенное сопротивление. Траектория их полета была равнодействующей столь многих противоположных факторов, что компьютеры и вправду могли сойти с ума.

Все это Центр, расположенный в Мэриленде, должен был заметить не позже чем через полчаса после аварии. К сожалению, НАСА — это гражданское учреждение с довольно скромным бюджетом и с обычаями, которые недопустимы с точки зрения норм, обязательных для армии. В роковую ночь в Центре дежурил только один специалист, доктор Рональд Рафферти-младший. Это случилось потому, что другой специалист вечером попал в небольшую автомобильную аварию и известил, что не явится на дежурство. В НАСА нет такого обычая, чтобы больного коллегу заменял срочно вызванный из дома ученый, который собирался, например, на уик-энд. ВВС, правда, уведомили. Но, по-видимому, никто не придал этому сообщению большого значения, так как НАСА занималось только экспериментальными спутниками, для чего вполне достаточно одного ученого мужа.

Однако произошел совершенно непредвиденный несчастный случай: около пяти часов утра доктор Рональд Рафферти внезапно умер за своим столом в результате инфаркта. Весьма вероятно, что причиной его смерти стала авария спутника G-63. Рафферти был одним из сторонников исследований по искусственной гравитации, хотя у этих исследований, дорогостоящих и рассчитанных на длительное время, были многочисленные противники в конгрессе. Авария спутника, восемнадцать дней работавшего в соответствии с программой, могла привести к заблокированию средств на продолжение исследований, а вместе с этим к краху научной карьеры доктора Рафферти.

Все эти обстоятельства обнаружились только в результате энергичного вмешательства полковника Уиндера. Рабочий день в исследовательском центре начинается в восемь часов утра.