Роберт Стреттон - Час нетопыря

— Хорошо. Это мне известно. Скажите, пожалуйста, сколько человек может подвергнуться радиации, если бомба мощностью в килотонну разорвется, скажем, на Госпитальной улице в Гамбурге?

— Это зависит, разумеется, от времени суток, но в любом случае не меньше десяти-пятнадцати тысяч, учитывая, что это самое оживленное место в городе.

— Вы говорите, десять-пятнадцать тысяч? Какой же процент смертельных исходов?

— Примерно три четверти.

— Осуществим ли с технической точки зрения взрыв нейтронной боеголовки, укрытой, например, на вокзале железной дороги или в брошенной автомашине?

— Никаких трудностей. Достаточно пристроить небольшой заряд взрывчатки к броне боеголовки.

С минуту Лютнер и Граудер безмолвно смотрят друг другу в глаза. Одиннадцать украденных боеголовок могут означать гибель нескольких сот тысяч человек, если будут развезены по разным городам и взорваны в одно и то же время.

— Господин министр, — говорит Лютнер, — нельзя терять времени. Я освобождаю вас от участия в заседании правительства. Прошу незамедлительно взять следствие под свой личный надзор. Обязываю вас соблюдать полную и абсолютную тайну перед посторонними лицами, в том числе из Ведомства по охране конституции. Кстати, вы с ними уже говорили?

— Нет, господин канцлер. На это требуется ваше разрешение. Я как раз хотел о нем просить.

— Не вижу в том необходимости. Ведите пока собственное расследование. Возьмите клятвенное обещание у всех причастных к делу офицеров. Употребите все средства, имеющиеся в вашем распоряжении, чтобы пресса даже не заподозрила, что произошло. Сперва мы сами должны выяснить, что за этим кроется. Надеюсь, в штаб-квартиру НАТО уже сообщили?

— Дело в том, господин канцлер… Это, правду сказать, компрометация, но я должен поставить вас в известность. Соответствующий рапорт был направлен, но его не приняли.

— Как так?

— Дежурный офицер штаб-квартиры пакта просто не поверил в правдивость информации.

— Откровенно говоря, я не очень этому удивляюсь. Выходит, что главнокомандующий обо всем случившемся ничего по-прежнему не знает?

— Так точно, господин канцлер. Разве что американцы располагают собственными источниками информации. Впрочем, не думаю.

— Это ужасно, господин министр. Как мы им это объясним? Ведь наша система ЛКС — так она у вас называется? — считалась абсолютно надежной. Ну, хорошо. Начнем действовать. Да, вот еще что: каково ваше личное и неофициальное мнение об этом деле? Кто и зачем совершил налет на базу и похитил боеголовки?

Граудер сперва молчит, так как подозревает, что от ответа на этот вопрос зависит его дальнейшая политическая карьера, а ему не чужды честолюбивые притязания.

— Совершенно частным образом, — говорит он, — и без надлежащего обоснования я склонен предполагать, что налет был делом специальных служб восточной зоны. Никто другой не смог бы перехитрить систему ЛКС. Не думаю, чтобы они намеревались взорвать эти боеголовки в городах ФРГ. Скорее, они хотят посмотреть, как мы отреагируем. Хотят изучить нашу систему оповещения и механизм принятия решений. Хотят дестабилизировать наш общественный порядок, скомпрометировать систему власти, показать европейскому общественному мнению, что передача нам тактического нейтронного оружия была ошибкой.

— Вы исключаете похищение боеголовок террористами?

— Исключаю, господин канцлер. Вывести из строя систему безопасности на базе — настолько технически сложная задача, что ни одна из известных нам террористических групп не смогла бы ее решить. Переброска одиннадцати боеголовок тоже превышает транспортные возможности любой террористической группы, тем более что крупнейшая из похищенных боеголовок, мощь которой триста килотонн, весит восемьсот килограммов.

— А исключаете ли вы, что похищенные боеголовки могли перевезти во Францию?

— Во Францию? Нет, этого я не могу исключить. Но, откровенно говоря, такое трудно себе представить. В конце концов есть таможенная служба, на крупные грузы необходимо представить документы… Не знаю. Но исключить не могу. Располагаете ли вы, господин канцлер, какой-либо информацией из этого Майергофа? Она была бы очень полезна для интересов следствия…

— Что ж, благодарю вас, господин министр. Прошу представить мне ваш доклад как можно скорее. Нет. Сделаем это иначе. Прошу регулярно мне докладывать о результатах следствия. Письменно, в одном экземпляре, только через офицера, без всяких штатских машинисток, без копий. Кроме того, прошу прибыть ко мне вечером, скажем в двадцать один час.