Питер Гринвей - Человек, который похитил королеву и распустил парламент

— Вчера.

Милли вдруг почувствовала озноб, и ей захотелось, чтобы Фред снова засмеялся.

Бронеавтомобиль и грузовик с вооруженными до зубов солдатами остановились у входа в здание палаты общин. По приказу Френча солдаты держали винтовки наизготовку. Сам Цыган еще на ходу выскочил из машины, пролетел мимо часовых и по лестнице поднялся к Вайатту.

Капитан был в кабинете один. Он работал при свете настольной лампы и даже не поднял головы от стола, когда дверь открылась и Френч, не обращая внимания на протесты часового, вошел, горя от злобы.

— Ты должен быть в Тауэре, — тихо сказал Вайатт, не переставая писать.

— Я член совета или нет?

— Да, но ты еще начальник нашей охраны.

— Но решения принимаются без меня?

— Если у тебя есть конкретная жалоба, выкладывай.

— Я ждал приказа целый час. Целый час!

— Приказа?

— Эти сволочи убили Моррисона, правда ведь?

— Да, его кто-то убил.

— Значит, настало время отомстить.

— А зачем ты здесь?

— Получить от тебя приказ отомстить. Зачем же еще?

— Кого же ты имеешь в виду?

— Любого. Например, ее мужа. Это следовало бы сделать сразу.

Вайатт осознал, насколько близка была опасность. Если бы Френч немедленно принял меры…

— А что лично тебе даст убийство этого лорда?

— Счет сравняется. Как же еще мы можем утвердить свою власть?

— Даже и не пытайся себе представить, что ты сможешь обмануть себя или меня, такой путь неприемлем. Твоя ненависть все равно не получит удовлетворения — убьем мы одного или двадцать. Но если бы все пули слились в одну, все пистолеты в один, а все люди в одного человека, тогда бы ты удовлетворился, убив его.

— Возможно, что мы разочаровались друг в друге. Мне казалось, что ты вождь. Не какой-то там Иисус Христос со стальными латами на белоснежных руках. Ты знаешь народ не хуже его, но это и все.

— А что же я должен знать?

— Ты либо Цезарь, либо никто! Для тебя нет середины. Мы взяли власть силой. Значит, мы должны удерживать ее силой. Только попытайся подставить им вторую щеку. Они вряд ли не ударят тебя.

— Мы идем на риск. А пока — никаких репрессий.

— Тогда не удивляйся тому, что случится. Вайатт — человек слабохарактерный (ты ведь не имеешь намерения коснуться и волоса на их головах), так что же удерживает нас от попытки спасти королеву? Они не посмеют стрелять. Так будут рассуждать наши враги. Ну, капитан, что мы тогда станем делать?

— То, что нужно.

— Что касается меня, то если они придумают что-нибудь еще в таком же роде, то я перестреляю всех, кого смогу.

— Френч!

— Я не хочу, чтобы мы проиграли.

«Мы проиграли». Эти слова прозвучали, как выстрелы из засады. Вайатт чуть было не бросился с кулаками на Френча, но вовремя понял, что эта вспышка гнева просто легкое дуновение ветра по сравнению с тем, что могло произойти.

— Кто ты такой? Кто мы все такие? Какое значение для идеи имеет наш личный успех или наша неудача? Мы — ничто. Мы — мусор, который выбросят, как только мы перестанем быть полезными. Мы боремся за претворение в жизнь идеи. Она останется жить долго после того, как мы умрем. Ее будут передавать из рук в руки, как факел. Но ничего не дается даром, и это относится и к тебе, и ко мне, и к каждому. Запомни это, а сейчас возвращайся в Тауэр, стереги этих людей и… жди.

Цыган не мигая смотрел на Вайатта. Дух противоречия еще не угас, но Вайатт постепенно гасил пламя страсти. На лице его мелькнуло подобие улыбки:

— И жди… до конца.

Френч резко повернулся, пошел к двери, и там его остановил голос Вайатта:

— Вся власть, которой мы располагаем, — в твоих руках. Я верю тебе, потому что сам выбрал тебя для этой работы.

Френч постоял не оборачиваясь, потом резким движением открыл дверь и вышел. Больше он никогда не видел Вайатта.

Пресс-коммюнике, изданное канцелярией Вайатта в 23.00.

«Примерно в десять часов вечера сегодня в нескольких метрах от Даунинг-стрит убит выстрелом из пистолета член Временного совета Поль Моррисон.

Обстоятельства нападения не оставляют сомнений в том, что оппозиция встала на путь убийств, прибегла к самому подлому методу решения споров. Убийство имеет целью убедить народ в том, что оппозиция сумеет добиться с помощью пуль того, чего не сумела получить с помощью лозунгов».

Через сутки Вайатт получил следующее письмо: «Родезийское правительство учло ваши намерения в отношении этой страны. Поскольку мы считаем вашу власть незаконной, основанной на силе и идущей вразрез с конституционными идеалами, ваши действия не могут иметь каких-либо последствий для родезийского народа. Если вы считаете необходимым обратиться в ООН, мы едва ли можем помешать вам сделать это. Наше дело правое, и мы пользуемся поддержкой мирового общественного мнения. Что же касается ваших конкретных требований, то, к сожалению, мы не наделены полномочиями вступать в деловые переговоры с самозванцами.