Питер Гринвей - Человек, который похитил королеву и распустил парламент

Премьер».

Марш к шести часам был в палате общин. Когда он вошел, Вайатт брился и жестом предложил Маршу выпить чашку кофе. Марш налил из кофейника в чашку черную жидкость и стал ждать, когда умолкнет стрекот электробритвы.

— Опять плохие новости, мистер Марш?

Марш строго посмотрел на Вайатта, стараясь скрыть за безразличным выражением лица свой интерес к настроению собеседника.

— Вы в беде.

— Моррисон?

— Этого можно было ожидать.

— Тогда о чем же вы?

— Я имею в виду Родезию.

— Ничего страшного. Сегодня я опубликовал свое послание…

— Я говорю об ответе. Вайатт был удивлен.

— Я сам увидел его только шесть часов назад.

— Куда бы я годился, если бы не знал, что происходит вокруг.

— Вы намерены напечатать ответ?

— Я веду искреннюю игру, капитан.

— Но?

— Если содержание ответа известно мне, то можно биться об заклад, что оно известно и им.

— Вы имеете в виду оппозицию?

— Сначала ваше послание, потом ответ. А дальше что?

— Ходят самые различные слухи, но есть и опровержения.

— Сейчас не время играть в прятки, особенно если учесть, что у вас не так много людей, на которых можно положиться. Не так ли?

Прежде чем ответить, Вайатт тщательно завязал галстук. У Марша было время понять, что здесь и кабинет, и столовая, и спальня, и гостиная.

— Сегодня днем Сондерс поддержит резолюцию о принятии экстренных мер. У него дела идут хорошо.

Марш глубоко вздохнул. Дела, оказывается, обстояли гораздо хуже, чем он предполагал.

— Интервенция?

— Да.

— Остановите его.

— Очень жаль, но все это входит в наш план.

— Позвольте мне дать совет. Будьте гибким — в политике ничто не вечно.

— В политике правильный шаг всегда предпринимается раньше экстренных мер.

— Расскажите об этом своей бабушке. Послушайте, капитан, вы что-то задумали, у вас, кажется, все получается, перемены благотворны для всех, в том числе и для моих газет. Вас уважают, вам верят, даже читают ваши декреты, но если вы вмешаетесь в родезийские дела, вам придет конец.

— Если народ…

— Народ — ничто. Я уже говорил вам. Ваш гробовщик — «Кабал». Они ждали подходящего случая, и вот вы преподносите им этот шанс на блюдечке.

— «Кабал» — это не народ.

— Можете повторять это сколько угодно. — Марш был озабочен. — Ни социалисты, ни тори, ни умные люди не могут ступить туда, куда не ступают ангелы. Мне нравится ваша уверенность, капитан, но…

— У вас перед глазами Моррисон?

— Для них он только закуска. Вы можете делать с этой страной все что угодно потому, что в конце концов это им ничего не стоит, но Родезия… Между прочим, они уговорили даже Рим начать действовать против нас.

Вайатт, наливая себе кофе, слушал. Потом встал и начал ходить по комнате. Помолчав какое-то время, спросил:

— Ну а если бы вы были на моем месте, что бы вы сделали?

Право, не знаю. С моими деньгами доступно все, только не предрассудки.

— На моем месте вы, Марш, продолжали бы делать то, что наметили…

— Даже этот комплимент не изменит моей точки зрения.

— Потому что вы знали бы, что этот шаг правилен.

— А кто же говорит, что он неправилен? Я не хочу сказать, чтобы вы совсем не предпринимали этого шага. Просто надо немного подождать.

— Мы ждем уже слишком долго.

— Каждую секунду вы должны использовать для того, чтобы закрепиться. Разве можно рассчитывать на то, что люди изменят свои Взгляды сразу? Подготовьте общественное мнение, и все пойдут за вами. Но это требует времени.

— Чьего? То, что мы намерены сделать, — прежде всего для африканцев, во-вторых, для Африки, а затем уже для нас и остального мира.

— Хорошо, капитан. Я вас понял. Но пока вы сидите здесь, в мире назревает катастрофа. В этом доме того и гляди начнут рушиться стены.

— Вы считаете, что мы потерпим неудачу?

— Не только считаю, но и уверен в этом. Они постараются добиться этого.

Вайатт знал, что газетный магнат прав, понимал, что по неоспоримой логике взятый им курс ведет к столкновению, которое неизбежно закончится гибелью. Однако другого пути Вайатт не представлял себе.

Беседа продолжалась. Марш обещал Вайатту свою полную поддержку, хотя прямо не сказал об этом. Затем они распрощались, сознавая, что видятся в последний раз.

Дебаты по проекту резолюции, предложенному Замбией, продолжались второй день. Представители африканских и азиатских государств подчеркивали необходимость принятия мер, пока родезийский премьер «не распространил белую заразу в сердце черной Африки».