Казалось, четыреста десятый искал мое сердце. Нашел и застыл, наконец перестав качаться в больных руках.
– Главное, – сказал Жуков, – что я отомстил. Теперь вы мне верите?
– Верю, Лен. Во все верю, кроме последней части. Я сомневаюсь, что вам довелось кого-то убить с тех пор, как вы были мальчишкой.
Дверь открылась, вошел Том Монк в джинсах и старой армейской куртке, с дробовиком двенадцатого калибра и связкой подстреленных кроликов. По его изуродованному лицу скользнуло удивление, взгляд стал холодным.
– Ага, – сказал Том. – А я-то все ждал, когда вы заглянете.
– У меня есть знакомый, молодой полисмен, у которого обгорели руки, когда мы ловили Мясника Боба, – ответил я. – Смелый парень по имени Билли Грин. Он хотел провести отпуск в Лас-Вегасе. Шампанское у бассейна во «Дворце Цезаря», танцовщицы, все дела.
– Как мило.
– Но представляете, что случилось? Его не пустили в страну. Отправили назад, прямиком в аэропорт Гатвик. Потому что американцы берут отпечатки пальцев, а у Грина теперь их нет.
Монк поднял руки в шутовском жесте, будто сдавался. И тут я увидел, почему мы так и не нашли ни одного отпечатка пальцев, – кожа на его руках обгорела так же, как и лицо.
– Что ж, надо мне держаться подальше от Вегаса.
– Зачем вы это сделали, Том? – спросил я. – Зачем ввязались? Вступили в комитет бдительности? Или убийство вошло в привычку?
Он посерьезнел:
– Ради справедливости.
Я хотел улыбнуться, однако губы только дрогнули. Сердце заколотилось. Я понял, какая судьба ждет меня сегодня ночью.
– Вы правы, я пошутил, – сказал Монк. – Откуда справедливость в мире, где лучшие и храбрейшие спят на улицах, пока не дойдут до самоубийства?
– И поэтому вы перерезали горло Хьюго Баку и Адаму Джонсу? Только с Гаем Филипсом дали маху.
– Ну, не знаю. Теперь он в регби не поиграет. А вы как думаете?
– А вот с капитаном Кингом не вышло, вас опередили талибы.
Его лицо, похожее на маску, вдруг исказила ярость.
– Вот ведь полицейский чурбан! Кинг был отважным человеком. Воином. Львом, которого водили за собой ослы. В этой стране так происходит уже сотню лет. – Монк прислонился к двери и покачал головой. – Я и не думал включать капитана Кинга в свой список.
– А Салмана Хана? Он был еще жив, когда его особняк вспыхнул? Или вы сначала перерезали ему глотку, а потом спалили дом?
– У его сына был мотоцикл. Можете себе представить? Ребенок с собственным мотоциклом? Я служил родине десять лет, но могу позволить себе только велосипед, и то подержанный.
– В каком подразделении вы были в Афганистане, Том?
– Я уже говорил. Зеленые куртки.
– Сомневаюсь. Уж слишком умело вы обращаетесь с ножом. Подкрадываетесь, деретесь и заметаете следы. Полагаю, вы служили в отряде особого назначения. А может, в воздушно-десантных войсках? Или морском спецназе?
– Хотите сказать, я вру?
– Да. Перережете мне глотку, Том? – спросил я, уже зная, что именно так он и намерен поступить.
– Надо было сделать это сразу.
Я посмотрел на старика, сидящего напротив:
– Зря вы не обратились в полицию, Лен. Если вы хотели возмездия за смерть внучки, вам стоило прийти к нам, а не ждать, когда появится Рембо.
Монк рассмеялся:
– И кто бы воздавал по заслугам? Полиция? Вы с вашими слабыми законами, добренькими судьями и хитрыми адвокатами, что продают справедливость богачам? Вы со своей больной спиной?
– Довольно, – сказал Жуков.
Я повернулся к старику как раз в тот момент, когда он выстрелил мне в грудь. Тишину взорвал рев дробовика.
Меня отбросило назад, я упал головой в открытый камин. Оглушительный гром четыреста десятого, раздавшийся в крошечной комнате, звенел в ушах.
Я молился Богу, ощупывая вмятину на груди. Невыносимая боль сломанных ребер подсказывала, что я все еще жив. Патрон дробовика пробил кожаную куртку и футболку, но только не кевларовый жилет. Господи, помоги мне!
– Стреляй лучше в голову, – сказал Монк. – А мне пора домой.
– Да, – отозвался Лен. – Возвращайся к родным, ты все сделал. Спасибо, дружище. Спасибо.
Я попробовал сесть, но боль в теле приковала меня к месту. Я не мог шевельнуться. Господи Иисусе…
Я понял, что лежу на обломках стула, на котором сидел. Жуков крепко поцеловал сержанта в губы, и Том вышел, не обернувшись. Старик прошаркал в спальню, вернулся с коробкой. Переломил дробовик, аккуратно вставил трехдюймовый красный патрон и со щелчком закрыл оружие.
О боже… Господи Иисусе…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу