Но неожиданно шеф попросил его пересмотреть это дело и выстроить заново. И проверить, не могут ли те же доказательства свидетельствовать о вине не Оливье, а кого-то другого.
Вот, скажем, этого человека в лесном домике, на которого он сейчас смотрит.
Жильбер поднял голову и улыбнулся.
– Привет, – сказал он, закрыл книгу и медленно поднялся на ноги.
Бовуар вспомнил, что этому высокому подтянутому человеку с седыми волосами и проницательным взглядом уже под восемьдесят.
Жильбер сел на край кровати и успокаивающе улыбнулся.
– Позвольте? – спросил он Бовуара, прежде чем прикоснуться к нему.
Бовуар кивнул.
– Я говорил с Кароль, сообщил ей, что вы останетесь на ночь, – сказал доктор Жильбер, приспуская с него одеяло. – Она обещала, что позвонит в гостиницу и предупредит Габри. Можете не беспокоиться.
– Merci.
Теплые уверенные руки Жильбера ощупывали живот Бовуара.
За последние два месяца Бовуар проходил обследование бесчисленное количество раз, в особенности в первые дни. У него словно появился новый будильник. Он просыпался через каждые несколько часов, одурманенный лекарствами, и кто-то холодными руками трогал его живот.
Но ни у кого не было таких рук, как у Жильбера. Бовуар поморщился несколько раз, хотя и заставлял себя не делать этого. Боль застала его врасплох. Как только у него появлялись ощущения дискомфорта, руки Жильбера замирали, он давал возможность Бовуару перевести дыхание, а потом продолжал.
– Вероятно, вам не стоило выезжать сегодня. – Жильбер улыбнулся, натягивая на Бовуара простыни и одеяло. – Но насколько я понимаю, вы это и без меня знаете. Частично это следствие попадания пули, но долгосрочный эффект – это воздействие ударной волны, возникшей в результате взрыва. Ваши доктора говорили об этом?
Бовуар покачал головой.
– Вероятно, они были слишком заняты. Пуля прошла у вас через бок. Вы, вероятно, потеряли немало крови.
Бовуар кивнул, старясь держать на расстоянии образы того дня.
– Внутренние органы она не затронула, – продолжал доктор Жильбер. – Но ударная волна повредила ткани. Именно это вы и чувствуете, когда сильно напрягаетесь, как сегодня днем. Но вы быстро выздоравливаете.
– Merci, – сказал Бовуар.
Информация была полезной.
И еще Бовуар понял, что этот человек – святой. Его обследовало множество врачей. Разнообразные целители. У всех были самые благие намерения, одни держались мягко, другие – грубовато. Все давали ему понять, что хотят, чтобы он жил, но никто не внушал ему, что жизнь драгоценна, что ее стоит беречь, что она чего-то стоит.
А Винсент Жильбер сделал это. Его целительские способности затрагивали не только плоть, не только кровь. Не только кости.
Жильбер похлопал по одеялу и хотел было встать, но передумал. Он взял с прикроватного столика маленький пузырек с таблетками.
– Я нашел это в вашем кармане.
Бовуар протянул руку, но Жильбер сжал пузырек в кулаке и вгляделся в лицо Бовуара. Последовало долгое молчание. Наконец Жильбер смилостивился и раскрыл кулак:
– Будьте с ними поосторожнее.
Бовуар взял пузырек и вытряс из него таблетку.
– Лучше половинку, – сказал Жильбер и забрал у него таблетку.
Бовуар наблюдал, как доктор Жильбер умело расколол маленькую пилюлю на две части.
– Я вожу их с собой на всякий случай, – сказал Бовуар, проглотив крохотные полтаблетки.
Жильбер протянул ему чистую пижаму.
– На тот случай, если сделаете какую-нибудь глупость? – спросил он с улыбкой. – Тогда вам может не хватить одного пузырька.
– Ха-ха, – проговорил Бовуар.
Но он уже чувствовал, как тепло распространяется по всему его телу и боль уходит, и если в словах Жильбера была язвительность, то она просто растаяла.
Одевшись, Бовуар увидел, что доктор на кухне разливает суп в две миски и нарезает свежеиспеченный хлеб.
– Сегодня играют «Канадиенс», верно? – сказал Жильбер, вернувшись с едой и удобно усадив Бовуара на кровати. – Хотите посмотреть?
– С удовольствием.
Через минуту они уже ели суп, хлеб и смотрели, как бьются в Нью-Йорке «Канадиенс».
– Пересолено, – сказал Жильбер. – Я просил Кароль не класть много соли в еду.
– По мне, так великолепно.
– Значит, у вас испорчен вкус. Вы выросли на картофеле фри и бургерах.
Бовуар посмотрел на Жильбера, предполагая увидеть улыбку. Но красивое лицо было недовольным, рассерженным. Высокомерным, вздорным, мелочным.
Мерзавец вернулся. А вернее, присутствовал все это время, пока Бовуар беззаботно общался со святым.
Читать дальше