Ускользающая нереальность…
– Катя, кому ты звонишь? Сейчас час ночи!
– Алло, Володя, это я… простите, что так поздно. Дело не терпит отлагательств. Слушайте меня внимательно и пока ни о чем не спрашивайте, просто слушайте меня. Необходимо проверить, были ли еще где-то в области или в Москве случаи похищения частей тел, подобные тому, что произошло в солнечногорском морге. Помните? Необходимо срочно это проверить!
– Катя, что случилось? – спросил старший лейтенант Миронов, и голос его не был сонным.
– Открываются некие новые обстоятельства в наших делах, как мне кажется. Проверьте, пожалуйста. Сделайте так, как я прошу.
– Хорошо, проверю. Запрошу сейчас базу данных – я сегодня на сутках дежурю. Узнаю, как вы просите.
Катя бессильно уронила руку, в которой был зажат мобильный, на колени. Она ощущала, как к горлу ее подкатывает тошнота.
Глава 16
«Оспопрививание»
Золотой Берег. Западная Африка
Май. 1932 г.
День вакцинации населения подкрался как-то незаметно – Сергей Мещерский вечером лишь глянул на календарь и начал спешно собираться. И вот на рассвете они с Бенни Фитцроем покинули лагерь лесозаготовок и в сопровождении двух носильщиков, нагруженных саквояжами с медицинскими инструментами и лекарствами, двинулись в путь в деревню народа ашанти, лежащую на юге, на расчищенной под плантации равнине, что заняла место древнего дождевого девственного леса. Бенни не просто составил компанию Мещерскому в этом путешествии, но имел четкую цель – договориться с племенными вождями о наеме новых рабочих на лесозаготовки взамен сбежавших.
Они шли по просеке все утро, и местность менялась прямо на их глазах – лес остался позади, потянулась сплошная вырубка с пнями от больших деревьев, где уже выжигали нижний ярус джунглей с помощью направленного огня. Пепел поднимался в воздух от малейшего дуновения ветра, и в горле першило. Но зеленый ковер растительности затягивал выжженные поляны на удивление быстро. Лес не хотел сдаваться, искал пути выживания. Но их с каждым шагом в направлении деревни становилось все меньше – вот открылись плантации с саженцами какао-бобов. Мещерский оглядывал молодые побеги, что смотрелись сейчас так жалко и беззащитно, и думал, как через десять лет здесь все же снова вырастут деревья – пусть эти самые какао-бобы, но это ведь тоже флора. Или нет? Это лишь плантации, коммерческая собственность. Это шоколад… шоколад на корню.
Возле плантаций какао администрация начала строительство фактории и конторы, и здесь Мещерского и Бенни ждал грузовик Morris-Commercial – колониальная модель, не старый, но уже вдрызг разбитый на дорогах Африки. Из Аккры на этом рыдване доставили вакцину против оспы и «дары» населению. Тем, кто в деревне согласится добровольно прививаться, полагались в виде поощрения от колониальной администрации кастрюли, плошки, пустые канистры из-под горючего, жестянки от армейских английских консервов, железные тазы словом, все, что так ценится в деревенском хозяйстве.
На грузовике, грохоча жестью подарков и подпрыгивая на неимоверных ухабах, они и въехали в деревню – скопище глинобитных хижин, крытых травой и тростником, где их уже ждали три племенных вождя, весьма недовольный жизнью сельский колдун в травяной юбке и деревянной маске и шумная толпа любопытных.
Сергей Мещерский, выгружаясь из Morris-Commercial и слушая, как Бенни Фитцрой – на этот раз застегнутый на все пуговицы, чопорный, хладнокровный – ну такой весь из себя типичный «англичанин в колониях» начинает сложные переговоры с местными на смеси обрывков всех известных ему наречий – тсонга, суахили, ашанти, эве, пытался вспомнить: а как там, у Саши Черного в его поэме в стихах про доктора Унковского описано такое вот действо:
Вождь лучшую мне хижину отводит средь селения, страж в очередь покорную для оспопрививания сгоняет весь народ…
Хижину с дырявой крышей им выделили на окраине деревни, и народу собралось на удивление много. Желающих получить таз или кастрюльку было хоть отбавляй, и они и правда выстроились в длинную очередь и стоически переносили это самое «оспопрививание», которое Сергей Мещерский начал с короткой просветительской лекции о том, что оспа смертельно опасна и прививки необходимо делать всем, всем, всем.
Кроме получающих прививку, к нему в очередь лезли и просто больные, приковылявшие из окрестных деревень и плантаций. И Мещерский в паузах между «оспопрививанием» обрабатывал ужасные трофические язвы, вскрывал нарывы, выковыривал личинки паразитов, смазывал плохо заживающие в тропическом климате порезы, подбирал порошки «от живота» и мазь от боли в суставах. Ставил градусники тем, у кого был жар и возникало подозрение на лихорадку денге. Давал осторожные акушерские советы беременным женщинам, распахивающим перед ним куски пестрой ткани, служившие юбками и выставляющим огромные голые животы, способные выносить сразу тройню. Он промывал борной глаза тем, кто страдал трахомой, давал присыпку младенцам, обрабатывал карболкой чесоточных. Он втирал ртутную мазь, разводил марганцовку, накладывал повязки. Он лечил.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу