Татьяна Степанова - Умру вместе с тобой

Катя и Мещерский подошли к «БМВ». Стекло опущено, негромкая музыка. Фокстрот Puttin on the Ritz в исполнении Эллы Фитцжеральд.

За рулем сидел темнокожий мужчина лет сорока в дорогом костюме и белоснежной рубашке. Мужественный, в стиле Идриса Эльбы. Кате показалось, что она уже видела его раньше… на том видео с открытия выставки. Она оглянулась на Мещерского. Но тот на мужчину смотрел как на незнакомца. И как-то странно. Очень пристально. Может, тоже пытался вспомнить, кто это?

Катя решила идти ва-банк, снова выхватила из сумки удостоверение и сунула его в открытое окно «БМВ».

– Добрый вечер, я из полиции, капитан Петровская, по поводу убийства Афии Бадьяновой-Асанте и розыска Изи Фрияпонг. – Она была готова перевести эту фразу на английский, если темнокожий денди не говорит по-русски.

Но тот медленно повернул голову, окинул ее взглядом и так же неторопливо вылез из машины. У Кати перехватило дух. Гигант. Двухметровый гигант. И сложен, как Геркулес. Нет, она не видела его на том видео из музея. Она ошиблась. А почему Сережка смотрит на него так странно?

– Добрый вечер, – сказал мужчина практически без всякого акцента глубоким басом. – О смерти дорогой Афии я знаю от сотрудников нашего посольства.

– А кто вы? – тихо спросила Катя. Она как-то смешалась под его взглядом.

– Кофи Ассанте. Ахилл. Бизнесмен. Я здесь в Москве по делам бизнеса.

– Ахилл? – переспросил Мещерский. – Необычное имя для уроженца Ганы.

– В честь деда. – Ахилл повернулся к нему. Он нависал над ними, как гора.

– У вас фамилия и второе родовое имя, как у Афии. Вы не родственники с ней?

– Мой дед имел девять жен и семь наложниц. Много детей родилось. Возможно, она была моя двоюродная кузина. По линии отца. Она же русская по матери.

– Знаете, в одном старом письме тридцать второго года из семейного архива я читал о человеке по имени Ахилл с Золотого Берега. Он работал вместе с колониальными врачами в полевом госпитале в джунглях на лесозаготовках. – Мещерский говорил очень медленно, словно подбирал слова. – Он был фельдшер.

– Мой дед прожил сто пять лет, – ответил Ахилл.

– Фельдшер. Mganga mdobo.

– Суахили? Говорите на нем?

– Очень плохо. А вы прекрасно говорите по-русски, Ахилл.

– Я учился здесь. Потом стажировался – институт Гамалеи.

– Вы врач?

– Я бизнесмен. А кто вы?

– Я тоже бизнесмен. Мещерский Сергей.

Ахилл Асанте окинул его взглядом – Мещерский был так мал ростом в сравнении с ним. И даже высокая Катя казалась себе низкорослой на фоне великана, словно изваянного из эбенового дерева.

– Скупаете семейные архивы?

– Афия работала со мной как с приглашенным экспертом в ходе подготовки выставки искусства Африки.

Ахилл усмехнулся. Он изучал их. В основном – Мещерского.

– В Западной Африке, насколько я знаю, есть традиция, когда дети из знатных родов – некоторые из детей вождей и шаманов джу-джу – идут учиться в европейских университетах по медицинской специальности. – Мещерский осторожно подбирал слова. – Ваш дед не был пионером в этом деле?

– Джу-джу? – Ахилл усмехнулся. – А что вы знаете о джу-джу?

– Очень немногое. Это же тайный культ.

– Тайный культ… как это по-русски звучит… Я вообще люблю ваш язык. Говорят, язык можно понять только через литературу, через стихи. Пушкин, да? «Мне скучно, бес…»

Катя вздрогнула. Вот уж не ожидала она услышать «Сцену из Фауста» возле крохотного кафе землячеств в кампусе «Лумумбы».

– Мне скучно, бес… Что делать, Фауст? Таков вам положен предел. Его ж никто не преступает. Вся тварь разумная скучает… – Ахилл оперся спиной на дверь «БМВ». – Пушкин ваш бог. Но в нем наша кровь. Кровь Африки.

– Вы знаете Изи Фрияпонг? – спросила Катя громко, потому что смысл беседы от нее ускользал.

– Она сюда приезжала. Мы все сюда заходим время от времени.

– Она работает в ночном клубе «Царь»?

– Ну, поищите ее там.

– А вы… Ахилл, вы… если вы родственник Афии…

Темнокожий красавец смотрел на нее, потом глянул на Мещерского.

– А что у вас здесь за бизнес? – не отступала Катя. – Это как-то связано с фондом Романова «Ассоциация инвесторов»?

– Нет. Я даже не слышал про такую ассоциацию.

– Ладно. А что тогда у вас?

– Дела с институтом Гамалеи. Мы хотим провести закупки некоторых лекарств для нашего региона.

– В Институте эпидемиологии и микробилологии? – переспросил Мещерский. – Эбола? Вакцина?

– О, сейчас все говорят об Эболе… после тех страшных двух лет, когда эпидемия бушевала. Да, да, да… Вакцина сейчас проходит испытания. И показала хорошие результаты. Значит, этот препарат имеет хорошее коммерческое будущее. Мы в этом заинтересованы.