Андреа Камиллери - Возраст сомнений

Галло ждал их в комиссариате:

– Дорогу очистили, вам нужно срочно забрать ваши машины.

Через час Ванесса и Монтальбано вернулись в Вигату каждый на своем авто.

– А вот и вы, комиссар! Только-только как раз из порта звонили! Баронесса-то ваша уже на подходе!

Монтальбано взглянул на часы – полпятого.

– Вы сможете сами добраться до порта?

– Не беспокойтесь, комиссар. Большое спасибо, вы были так любезны!

Она вытащила из мешка книгу и протянула ему.

– Уже прочли?

– Страниц десять осталось.

– Возьмите ее себе, дочитаете.

– Спасибо!

Комиссар пожал протянутую руку. Какое-то время девушка молча на него смотрела, а потом вдруг кинулась на шею и поцеловала.

Дождь прекратился на улице, но не в кабинете. С потолка продолжало течь. Там, наверху, скопилось столько воды, что оставалось только ждать, пока она вся не выльется… Монтальбано снова переместился в кабинет Ауджелло. В дверь постучали. Это был Фацио.

– Рабочие починят крышу завтра утром. Уборщица приберется. Я посмотрел бумаги на вашем столе, их остается только выбросить.

– Ну так выброси.

– А потом?

– Что потом?

– На эти бумаги надо было ответить, а мы даже не знаем, о чем нас спрашивали.

– Да наплевать!

– Мне-то плевать. А что вы скажете начальнику полиции, когда тот спросит, почему у нас из рук вон плохо ведется делопроизводство?

И он, конечно, прав.

– Слушай, там целые дела остались?

– Ну да.

– Сколько?

– Штук тридцать.

– Возьми их и положи в раковину. Набери воды и оставь часа на два.

– Комиссар, они ж придут в негодность!

– Этого я и добиваюсь. Когда они хорошенько подмокнут, подсунь их к тем, мокрым. Да не бросай, аккуратно положи. Это будет доказательство понесенного нами ущерба. Такой момент нельзя упускать.

– Но…

– Погоди, я еще не закончил. Потом возьми стул, заберись на него и вылей двадцать ведер воды на шкаф с архивом. Только не открывай его.

– Чтобы сложилось впечатление, будто вода текла с крыши?

– Именно.

– Комиссар, шкаф с архивом у нас железный. Туда ни капли не просочится.

Монтальбано расстроился.

– Ладно. Шкаф отменяется.

Фацио смотрел на него, не скрывая удивления:

– Но зачем все это?

– Пока разберутся, какие дела намокли, пока восстановят, пройдет не меньше месяца. Нам подфартило, я считаю! Целый месяц не будем подписывать эти дурацкие никому не нужные бумажки.

– Ну, если вы так считаете… – уходя, бросил Фацио.

– Катаре, соедини меня с синьором Латтесом.

Он решил в красках расписать, что в комиссариате все плавают на плотах, а документы если не потонули, то как минимум нечитабельны. И даже собирался высказать предположение: уж не предвестие ли это грядущего всемирного потопа? Может статься, что этого ханжу и бюрократа Латтеса хватит удар.

– Комиссар, вы уж извините, но у вас тут Карузо на проводе. Неужто тот самый?

– Не думаю… Он давно умер.

– Ну и слава богу!

– Это почему же?

– А я-то думаю, откуда у нас в порту взялся Карузо?

– В порту?.. Гарруфо, Катаре, фамилия лейтенанта – Гарруфо. Соедини скорее.

– Комиссар Монтальбано? Это Гарруфо.

– Слушаю, лейтенант.

– Проблема у нас. Труп.

Часто приходится слышать, что смерть – это освобождение. Для того, кто умер, естественно, потому что для того, кто остался топтать эту землю, почти всегда канитель.

– Можно подробнее?

– Доктор Раккулья убедительно просит, чтобы вы сюда заскочили.

Раккулья работал портовым врачом, человек серьезный и уважаемый. К тому же комиссар относился к нему с симпатией. Что ж, придется, как выразился лейтенант, заскочить.

– Хорошо, сейчас буду.

Выйдя на улицу, он с удовольствием отметил, что уже распогодилось, небо снова стало голубым, и только сверкающие лужи, которыми была усеяна дорога, свидетельствовали об утреннем происшествии. Солнце клонилось к закату, но вполне еще припекало. У нас тут как в тропиках, подумал комиссар, чем не тропический ливень был сегодня? Только на тех островах, что показывают в американских фильмах, люди едят, пьют и плевать на все хотели, а мы едим только то, что разрешает врач, пьем, сообразуясь с возможностями печени, и на работе надрываемся как каторжные. Что называется, почувствуйте разницу.

Пресловутое судно оказалось яхтой, большой и элегантной, которая пришвартовалась у центрального пирса. На ветру бился флаг, кажется панамский. У трапа комиссара ждали человек в морской форме, который оказался лейтенантом Гарруфо, и доктор Раккулья.