Андреа Камиллери - Возраст сомнений

Спарли явно задергался:

– Если хотите поговорить с синьорой, я могу…

– Ну что вы! – широко улыбнулся Монтальбано. – Не стоит. Я зайду позже. Всего хорошего!

Он вышел на палубу и спустился на набережную. Спарли не двинулся с места.

Надо бы узнать, что это за процесс Кимберли, если капитан так нервно реагирует.

Но сначала – прогулка, а когда вернусь в комиссариат, почитаю.

Он сел на свой любимый камень, и мысли о Лауре подступили с такой силой, что причиняли реальную физическую боль. Возможно, мысли эти, накопившись, обрушились в одночасье, ведь какое-то время ему удавалось не думать о ней, погрузившись в расследование. Но теперь он тосковал, и это было мучение, кровоточащая рана.

Нет, звонить ей нельзя, он не должен. Хотя кое-что можно предпринять.

Он подъехал к администрации порта.

Перед входом стояли охранник и два моряка, о чем-то беседовали. Монтальбано проехал немного вперед, так, чтобы в зеркало заднего вида было видно входящих.

Простоял четверть часа, куря сигарету за сигаретой. Вдруг, в момент просветления, ему стало стыдно.

Что ты здесь делаешь? Зачем? Ты не позволял себе такого в шестнадцать, а тебе, дорогой, пятьдесят восемь! Пятьдесят восемь, Монтальбано! Вспомни об этом! Ты в своем уме?! Это старость толкает тебя на такие поступки!

Грустный, пристыженный, он завел машину и поехал в комиссариат.

Только он сел за бумаги, приготовленные Катареллой, как зазвонил телефон.

– Ах, комиссар! Матерь Божья, вам звонит синьор Латтес, он…

– Меня нет!

Он крикнул это так громко, что Катарелла чуть не оглох.

– Царица небесная, комиссар! Аж в голове зазвенело!

Комиссар бросил трубку. Объясняться с Латтесом выше его сил. Что он ему скажет? Какое оправдание себе найдет? Что сглупил, не послушал совета Ливии?

Процесс Кимберли – это…

Телефон снова зазвонил.

– Я очень извиняюсь, комиссар, но здесь синьорина, она говорит, ей нужно поговорить. С вами лично, с вашей собственной перс…

– По телефону?

– Нет, она ждет в приемной.

Времени нет, нужно срочно прочесть эти бумаги.

– Скажи, чтобы зашла завтра утром.

Процесс Кимберли – это…

Чертов телефон!

– Комиссар, вы уж не серчайте, но синьорина говорит, это очень срочно.

– Кто она? Синьорина сказала, как ее зовут?

– Да. Ванесса Диджулио.

Он совсем не удивился. Скорее испытал удовлетворение, потому что был уверен: рано или поздно девушка объявится и все ему объяснит. Удивительно было другое: Катарелла впервые за свою жизнь правильно произнес имя!

Увидев девушку, комиссар на мгновение решил, что это не та Ванесса, настолько она изменилась. Он чувствовал себя сбитым с толку. Сколько же их, этих Ванесс Диджулио?

Эта была блондинкой, без очков, с прекрасными голубыми глазами. А главное – она совершенно не выглядела побитой собакой, мокрым щенком, которого он пожалел. Напротив, походка выдавала в ней человека решительного и уверенного в себе.

Она улыбнулась Монтальбано и протянула ему руку. Монтальбано пожал ее.

– Я ждал вас, – сказал он.

– А я была уверена, что вы меня ждете, – ответила она.

В расчете. Умеет отражать удар. Монтальбано указал ей на стул, она села, положив на пол мешок, который носила на плече.

– Меня зовут Роберта Ролло, я ваша коллега, но уже три года работаю в ООН.

Выходит, дело серьезное. Конечно, она могла быть его коллегой, но, без сомнений, имела вес куда больший, чем обычный комиссар полиции. Сейчас узнаем.

– Это вы заставили начальника полиции вернуть мне дело?

– Не лично я, нет. Но я нажала на нужные рычаги, – улыбнулась она.

– Могу я задать вам несколько вопросов?

– Я у вас в долгу. Спрашивайте.

– Шайкри был вашим агентом на «Ванессе»?

– Да.

– Человек, с которым Шайкри встречался у карабинеров, – это вы?

– Да.

– Лейтенант намекнул, что речь идет об антитеррористической операции, но я не поверил.

– Это не вопрос, а утверждение. Но я все равно отвечу. Вы правильно сделали, что не поверили.

– Потому что речь идет о контрабанде алмазов.

Глаза ее расширились, превратившись в голубые озера.

– Как это вы так быстро поняли? Мне говорили, что вы – отличный сыщик, но я не думала, что…

– Вы тоже профессионал! Сумели убедить меня в том, что вы – бедная родственница богатой владелицы яхты… Помните? Мне было вас искренне жаль. Но тогда почему вы намекнули мне, дали зацепки, которые помогли мне понять, что вы – не тот человек, за которого себя выдаете?