Андреа Камиллери - Следы на песке

– Алло! Синьора Эстерман?

– Да, кто говорит?

– Комиссар Монтальбано.

– Только не говорите, что вы передумали!

– Насчет чего?

– Ингрид мне сказала, что вы завтра приедете во Фьякку.

– Приеду, синьора.

– Я буду очень, очень рада. Не занимайте вечер: будет ужин, вы в списке моих приглашенных.

О мадонна! Только не ужин!

– Видите ли, завтра вечером у меня…

– Не ищите дурацких предлогов.

– Ингрид тоже останется на ужин?

– Шагу без нее не можете ступить?

– Да нет, просто она везет меня во Фьякку, и я подумал, что обратно…

– Не волнуйтесь, Ингрид тоже остается. Почему вы позвонили?

– Я?!

Перспектива ужина – людские разговоры, которые придется слушать, тошнотворная стряпня, которую придется глотать, – напрочь вышибла из головы, что звонил-то он.

– Ах да, простите. Я не хотел отнимать ваше время. Если завтра у вас будет пять минут…

– Завтра будет полный бардак. А сейчас у меня есть немного времени, собираюсь на ужин.

С Гуидо? Свидание при свечах?

– Послушайте, синьора…

– Зовите меня Ракеле.

– Послушайте, Ракеле. Помните, вы говорили: сторож конюшни сообщил, что ваш конь…

– Да, помню. Но, видимо, я ошиблась.

– Почему?

– Потому что Шиши – простите, Ло Дука – сказал, что бедняга сторож в больнице. И все же…

– Я вас слушаю, Ракеле.

– И все же я почти уверена, что он представился сторожем. Знаете, я еще спала, было раннее утро, накануне я легла поздно…

– Понимаю. Ло Дука сказал, кому он поручил позвонить?

– Ло Дука никому этого не поручал. Это было бы невежливо по отношению ко мне. Он сам должен был меня известить.

– И он известил?

– Конечно! Позвонил из Рима часов в девять.

– А вы сказали, что его опередили?

– Да.

– Он как-то отреагировал?

– Сказал, что, наверно, звонил кто-то из конюшни, по собственной инициативе.

– У вас есть еще минутка?

– Слушайте, я лежу в ванне, мне хорошо. Ваш голос, звучащий около уха, для меня сейчас как… Ладно, неважно.

Ракеле Эстерман решила играть по-крупному.

– Вы сказали, что после обеда звонили на конюшню…

– Не совсем так. Мне звонил кто-то с конюшни, сообщил, что коня пока не нашли.

– Представился?

– Нет.

– Тот же голос, что и утром?

– Вроде бы… да.

– Вы говорили Ло Дуке о втором звонке?

– Нет. А надо было?

– Нет, в этом не было необходимости. Хорошо, Ракеле, я…

– Подождите.

Последовало полминуты молчания. Их не разъединили, Монтальбано слышал ее дыхание.

Потом она вполголоса сказала:

– Я поняла.

– Что вы поняли?

– То, что вы подозреваете.

– А именно?

– Тот, кто звонил мне дважды, не с конюшни. Это был один из тех, кто украл и убил коня. Верно?

Проницательна, красива и умна.

– Верно.

– Почему они так поступили?

– Пока не могу сказать.

Она помолчала.

– Да, кстати. Есть новости о коне Ло Дуки?

– След затерялся.

– Как странно.

– Хорошо, Ракеле, у меня больше нет…

– Я хотела вам сказать еще кое-что.

– Слушаю.

– Вы… мне очень нравитесь. Мне приятно говорить с вами.

– Спасибо, – смущенно выдавил Монтальбано, не зная, что еще сказать.

Она рассмеялась. И он увидел, как она лежит голая в ванне и смеется, запрокинув голову. По спине пробежал холодок.

– Завтра мы вряд ли сможем хоть минутку побыть вдвоем… Хотя, возможно… – Запнулась и смолкла, будто ей в голову пришла какая-то мысль.

Монтальбано немного подождал, потом кашлянул, совсем как герои английских романов.

Она вновь заговорила:

– В любом случае я решила остаться в Монтелузе еще на три-четыре дня – по-моему, я уже вам говорила. Надеюсь, мы еще увидимся. До завтра, Сальво.

Комиссар помылся и устроился ужинать на террасе. Аделина приготовила салат из осьминожек – хватило бы человека на четыре – и огромных королевских креветок, осталось заправить маслом, лимоном, солью и черным перцем.

За ужином в голове крутились мысли о какой-то ерунде.

Он встал, набрал номер Ливии.

– Почему ты не позвонил вчера вечером? – первым делом поинтересовалась та.

Стоит ли рассказывать ей, что он напился вместе с Ингрид и напрочь забыл о звонке?

– Никак не мог.

– Почему?

– Занят был.

– С кем?

Вот пристала!

– Как это – с кем? С моими людьми.

– И чем вы занимались?

Это его окончательно выбесило.

– Устроили соревнование.

– Соревнование?!

– Кто круче соврет.

– И ты, конечно, победил. В этом спорте тебе нет равных!

Началась привычная, успокаивающая ночная болтовня.