Андреа Камиллери - Следы на песке

– Дебилизм.

– Потом нажал на кнопку, из дощатого сарая вышел какой-то тип и спросил, кто я такой.

– А ты?

– Да у него манеры как у пещерного человека. Разговорами от него толку не добьешься. Тогда я сказал: «Полиция». Командным тоном. И он меня сразу впустил.

– Так не годится. Мы не уполномочены…

– Да ладно, он ни о чем не спрашивал! Даже не знает, как меня зовут. Был готов ответить на все мои вопросы, потому что решил, что я из полицейского управления в Монтелузе.

– Но ведь Эстерман не заявляла о краже, как же ты…

– Сейчас дойду. Мы из всей истории знаем от силы половину. Похоже, сам Ло Дука и подал заявление в полицейское управление Монтелузы, так что за всем этим явно кроется не столь простая история.

– Почему в Монтелузу?

– Конюшня наполовину на нашей территории, а наполовину – на территории Монтелузы.

– А что за история?

– Погоди, сначала я объясню, как устроена конюшня. Так вот, проходишь за шлагбаум, слева два дощатых сарая, один побольше, другой поменьше, и сеновал. В первом живет сторож, а во втором держат упряжь и все, что нужно для ухода за лошадьми. Справа в ряд – десять стойл для лошадей. Дальше – выход в огромный манеж.

– Лошади всегда там?

– Нет, их выводят пастись на луга Воскуцца во владениях Ло Дуки.

– Так ты узнал, как все было?

– Еще бы! Тот троглодит, его зовут… Погоди-ка. – Он достал листок из кармана и нацепил очки.

Монтальбано похолодел:

– Мими! – Это был почти крик.

Ауджелло взглянул на него удивленно:

– Что такое?

– Ты… ты…

– О господи, да что я натворил?

– Ты носишь очки?!

– Ну да.

– С каких пор?

– Вчера вечером получил и сегодня надел. Если раздражают, сниму.

– Матерь божья, ты так странно выглядишь в очках!

– Странно или нет, а очки мне нужны. Хочешь совет? Пойди и ты проверься.

– Да у меня отличное зрение!

– Как скажешь. А я вот заметил, что с некоторых пор ты, когда читаешь, отставляешь руку с листком.

– И что это значит?

– Что у тебя дальнозоркость. И не надо делать такое лицо! Пара очков – еще не конец света!

Может, и не конец света, но явно конец расцвета сил. Надеть очки означает смириться со старостью, сдаться ей без малейшего сопротивления.

– И как зовут троглодита? – резко сменил тему комиссар.

– Фирруцца Антонио, он уборщик, временно подменяет сторожа, которого зовут Ипполито Варио.

– А где сторож?

– В больнице.

– В ночь похищения сторожил Фирруцца?

– Нет, Ипполито.

– Так Варио – это фамилия?

Он никак не мог не пялиться на Ауджелло в очках. Это отвлекало.

– Нет, Варио – это имя.

– Я уже ничего не понимаю.

– Сальво, если ты не прекратишь постоянно меня перебивать, я и сам запутаюсь. Что будем делать?

– Ладно, говори.

– Так вот, той ночью, часа в два, сторожа Ипполито разбудил входной звонок.

– Он живет один?

– Господи, ну и занудство! Ты дашь мне договорить? Да, он живет один.

– Извини. А может, тебе стоило выбрать оправу полегче?

– Бебе нравится эта. Я могу продолжать?

– Да-да.

– Ипполито подумал, что это Ло Дука: вернулся из своих разъездов, и приспичило увидеть лошадей. Такое с ним уже бывало. Сторож взял фонарь и пошел к шлагбауму. Темень была – хоть глаз выколи. Подошел поближе к типу, что ждал у входа, и видит: не Ло Дука. Спросил, что тому надо, а вместо ответа на него наставили револьвер. Ипполито пришлось открыть замок на шлагбауме, тот тип забрал у него ключи, а потом оглушил его рукояткой револьвера.

– Значит, больше сторож ничего не видел. Кстати, сколько у тебя диоптрий?

Мими возмущенно вскочил со стула.

– Ты куда?

– Ухожу. Вернусь, когда перестанешь цепляться к моим очкам.

– Ладно, садись. Клянусь, про очки больше ни слова.

Мими сел:

– На чем мы остановились?

– Сторож раньше видел напавшего на него типа?

– Никогда. Сторожа обнаружили Фирруцца и еще двое конюхов. Тот лежал связанный, с кляпом во рту и с сотрясением мозга.

– Значит, Ипполито никак не мог позвонить Эстерман, чтобы сообщить о краже.

– Ясное дело.

– Может, это был Фирруцца?

– Этот? Исключено.

– Тогда кто?

– По-твоему, это важно? Я могу продолжать?

– Прости.

– Фирруцца и остальные сразу заметили два пустых стойла и поняли, что увели двух лошадей.

– Как двух? – опешил Монтальбано.

– Именно. Двух. Коня синьоры Эстерман и коня Ло Дуки – они похожи.

– Ты хочешь сказать, что они никак не могли выбрать и на всякий случай увели обеих лошадей?