Рэндалл Силвис - Прогулки на костях [litres]

Он нажал кнопку сбоку телефона и посмотрел на светящийся экран. 05:49. Это было слишком рано для визита?

«Старики рано встают, – сказал он себе. – Или спят допоздна».

В первый раз в жизни он не мог принять решения. И тут входная дверь распахнулась. Розмари стояла босая в пушистом розовом халате.

– Хотите зайти? – спросила она. И после того, как он кивнул, пригласила: – Ну тогда заходите.

Она усадила его на диван – его левая нога была вытянута под кофейным столиком – спиной к широкому окну. Шторы были открыты, но тюль задернут, поэтому на него падал лишь слабый свет.

– Я могу сварить вам кофе, – сказала она ему, но ее голос был столь же приглушенным, как и свет.

Он отрицательно покачал головой:

– Простите, что так вот к вам врываюсь.

Она села в мягкое кресло справа от него, между ними стоял маленький столик с лампой.

– Просто скажите то, ради чего вы сюда пришли.

Он попытался собрать мысли в кучку.

– Вы помните, в нашу первую встречу?.. Вы сказали, что кто-то пытается привлечь мое внимание.

– Я помню, – сказала она.

– Я думаю, возможно… возможно, это произошло.

Она ждала, пока он скажет что-то еще, но он лишь продолжал на нее смотреть, низко опустив подбородок и нахмурив лоб. Тогда она открыла ящичек в конце стола и достала оттуда бархатный мешочек винного оттенка.

– Вы хотите, чтобы я снова разложила вам карты?

– Я не знаю, – сказал он. – Не думаю.

– Тогда зачем вы сюда пришли, сержант?

– Не знаю, верю ли я во все это. Не знаю даже, хочу ли я в это верить.

– А вы верите, что у вашего сына есть душа?

– Вам Джейми об этом рассказала? О моем сыне?

Она улыбнулась, но без всякой застенчивости.

– Она рассказала своей бабушке, а Лоис рассказала мне. Она так хотела с вами встретиться. Вы бы с ней поладили, я в этом уверена.

Он кивнул. И потом почувствовал, как его мысли снова разбегаются, как будто дикий ритм его сердца отпугивает их.

– Так что? – спросила она.

– Мэм?

– Вы верите, что у вашего сына есть душа? Вы должны. Иначе зачем вам сидеть у его могилы каждое воскресенье?

– Это вы тоже от Лоис узнали?

– Или от мамы Джейми, – улыбнулась она.

Полминуты протекли в тишине.

– Это нормально, – сказала она ему. – Вы чувствуете, будто мы нарушаем ваше личное пространство. Но это нормально. Мы не должны жить в изоляции, понимаете?

Когда Демарко снова поднял на нее взгляд, она выкладывала карты Таро на краю кофейного столика.

– Мне хотелось думать, что, возможно, он как-то меня видит, – сказал он, – то, как я сижу рядом с ним. Хотелось, чтобы он знал, как сильно я по нему скучаю. Как мне жаль за то, что случилось.

Он смотрел, как в три ряда выстраиваются карты. Смотрел, как она их изучает. Она дотронулась указательным пальцем до центральной карты.

– У вас что-то изменилось. Где вы были?

Его грудь заболела. В голове так и роились мысли.

– Он был старше. Я не был уверен. И я не понял, что он сказал.

– Вы имеете в виду, что он пришел к вам?

Демарко кивнул.

– Во сне?

– Не знаю. Это должен был быть сон. Но я не смог услышать, что он мне говорил. Все было нечетким. А потом, в другом сне, он и вовсе молчал.

– Язык духа, – сказала она ему, – это символ и метафора. Он никогда не сообщает напрямую. Поэтому вы должны найти смысл в том, что вы чувствовали . Именно это важно. Что вы чувствовали, когда увидели его?

Демарко помотал туда-сюда головой. Некоторые вещи слишком личные. Он всегда прятал свое горе и свою вину. А теперь и прекрасную грусть от встречи с его сыном. Радость, болезненную утрату. Никто больше не должен был нести эту ношу.

И все остальное, все другие. Визит его отца. Хьюстона. И те тонкие девчачьи руки на его плечах и спине, они не толкали, а скорее подбадривали, направляли. Ничто из этого не было пугающим. Не было нежеланным.

– Но почему там? – спросил он. – Почему не все те разы, когда я был дома?

– Где это все произошло?

Он не ответил, а лишь прищурившись смотрел на карты.

– Он там, где вы, дорогой. Надо лишь помолчать и прислушаться.

Демарко опустил голову и прижал кончики пальцев к краю глаз. Он шмыгнул носом, его дыхание было быстрым и прерывистым. Он пытался никак не шевелиться, пока по его рукам текли слезы.

– Райан? – сказала она, а потом, помолчав, добавила: – Мы же можем перейти на «ты»?

Он кивнул.

– Я на сколько… на тридцать лет старше?

– Чуть меньше, – сказал он.

– Даже если так… мы оба перенесли много боли в жизни. Нет людей нашего возраста, которые бы не страдали от боли. Ты согласен?