Николай Леонов: Стервятники

Гуров и Станислав обменялись папками, прочитали все, взглянули друг на друга и долго молчали. Одно дело читать ежедневные сводки о совершенных преступлениях, совершенно иное — ознакомиться с таким количеством убийств, разбоев, изнасилований, когда они собраны вместе.

— Да, Лев Иванович, снялись мы с "земли", окопались в высоких кабинетах, стали большими начальниками, — произнес наконец Станислав, растянув последние слова до предела, — и беды, горе людское остались где-то вдалеке.

Гуров смотрел задумчиво и равнодушно, не отвечал. Станислав согласно кивнул и продолжил:

— Известно, молчание — золото... Творится беспредел, но ты был прав, заявив Петру, что нам с тобой лавину не остановить. Повторяю, отделения, да и МУР, дадут нам ребятишек бросовых. А тут по каждому заявлению следует хотя бы подозреваемого определить, свидетелей найти. Сегодня человека, готового дать показания, в ментовку только в наручниках доставить возможно. А если и удастся, то человек после нашего душевного разговора из Москвы умотает, и я его понимаю. У каждого лишь одна жизнь, да еще семья.

— До чего же ты умный, Станислав, — Гуров скупо улыбнулся. — Был такой тщеславный парень, вырос, философом стал. — Он помолчал, прикурил сигарету. — Мы не только перед данными людьми в долгу, но и Петру кое-чем обязаны. Когда требуется, он нас покрывает, и раз такую кучу дерьма вывалил, значит, его за горло взяли, и мы вынуждены соответствовать. Найди Валентина и Григория, завтра поутру я их жду.

Валентин Нестеренко и Григорий Котов, отставники-менты, опытные сыщики, работали с Гуровым по нескольким делам. Но то были дела миллиардеров, и услуги сыщиков оплачивались клиентами в валюте частным образом.

И это являлось не частной халтурой — приработком, а делами официальными.

Богатые люди обращались в Администрацию Президента, затем к министру и получали лучших специалистов. Получать с миллионеров деньги на работу и покупку дополнительного транспорта и техники было делом нормальным. Тогда и приглашались Нестеренко и Котов, им хорошо платили, они отлично работали. Сегодняшнее дело не заказывалось банкирами, сулило лишь бессонные ночи, возможность схватить пулю или нож, все за бесплатно.

Станислав взглянул на Гурова удивленно, послушно раскрыл записную книжку.

Гуров позвонил Орлову, получил разрешение обратиться к первому заместителю министра. Генерал даже не поинтересовался, зачем сыщик лезет в верха, дал добро и положил трубку. Тогда Гуров позвонил в приемную генералполковника, представился и попросился на прием. После небольшой паузы, видимо, адъютант согласовывал вопрос с шефом, сыщику ответили, что вближайшие двадцать минут высокий генерал свободен и, если полковник успеет... Гуров заверил, что успеет, кивнул Станиславу и выскочил из кабинета.

...Генерал-полковник Василий Семенович Шубин был молод, чуть за сорок, то есть ровесник Гурова, подтянут, появился в министерстве недавно, курировал Главк утро, в деле, естественно, не понимал, но сыщик ему симпатизировал, хотя, в принципе, блатных начальников на дух не переносил. Ну за какие заслуги в таком возрасте можно получать подобные звания и должности? С Президентом водку пить и в баню ходить? В домино с Премьером играть?

Но, видимо, оттого, что самого Гурова никакими калачами на высокую должность было заманить невозможно, да никому и в голову подобная мысль прийти не могла, сыщик большим генералам не завидовал, скорее жалел их, и к новому заму относился с симпатией. Человек в суть незнакомого дела не лез, нравоучений не читал, глупых советов не давал, — не большой генерал, а мечта любого работника.

Шубин встретил Гурова в центре своего большого кабинета, пожал руку, жестом пригласил за стол для совещаний, где стояли две чашки кофе, вазочка с печеньем и пепельница. Прием демонстрировал, что Гурова знают и ценят, что было сыщику приятно.

— Курите, Лев Иванович, я сейчас на весь день уеду, проветрят. Понимаю, задание мы вам поручили паршивое, но такова селяви. Во-первых, мы обязаны уличный беспредел остановить, да и мэр наш хотя и мужик настоящий, а нажаловался Самому, — Шубин ткнул пальцем в потолок, — мол, милиция совсем мышей не ловит. Дальше пояснять не надо. Громовержец, он и есть народный избранник, человек решительный, особо когда оплеуху надо выдать лицу, никем не защищенному. Министру врезали, он мне отпустил, я вашего шефа вызвал, в результате вам тачку дали. — Он тихо рассмеялся, покачал головой. — Интересно мир устроен.