Андрей Константинов - Гоблины - Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

Старуха недоверчиво повертела брелок в руках и замотала головой:

– Не, не возьму.

– Почему?

– А вдруг где оброню-потеряю? Мне ж потом до конца жизни не рассчитаться.

– Александра Яковлевна! Ну что вы в самом деле?! – страдальчески запричитал Мешок. – Потеряете – и черт с ним! Выпишем вам новый, такой же.

– Что, тоже бесплатно?

– Абсолютно.

– Ну-ну, – скептически глянула на него старуха. – У нас вон медицина для блокадников тоже, говорят, бесплатная. А как пойдешь в поликлинику: за то – плати, за сё – обратно плати… Да ладно, ты особо-то брови не гни. Я ж не дура, понимаю каково тебе, молодому, красивому, стоять тут и со вздорной старухой разговоры разговаривать.

– Ну зачем вы так? Напротив, вы мне весьма…

– Не юли. Не люблю… Ладно, давай сюда свою штуковину. Какую, говоришь, тут кнопку нажимать?..

– ….Ай спасибо тебе, Олежек! Вот удружил, так удружил! – саркастически усмехнулся Мешок, выходя вместе со следователем из провонявшего кошками подъезда.

– А что я? Я ж не сам эту хреновину замутил, – виновато пожал плечами Викул. – Во избежание ненужных эксцессов приказали обеспечить, привлечь вас.

– Опять же, дабы задницу свою в случае чего прикрыть…

– Ну и это само собой. Понимаешь, Андрюх, Демичева, она ведь, по сути, единственный свидетель. Все остальные в полный отказ пошли: либо – типа, вообще ничего не видели, либо – что-то такое видели, но, кто конкретно ударил Лелюка, опознать не берутся. Дескать, все горцы на одно лицо, как тут запомнишь. Ясен пень – кому нынче охота заморачиваться?.. В общем, если вдруг и старуха в отказ пойдет – глухо дело. Ибрагимов вполне соскочить может…

Они подошли к машине, и Мешок требовательно побарабанил пальцами по стеклу. Задняя дверь приоткрылась, и из нее высунулась голова Джамалова:

– Чего-то вы долго. Всё? Едем?

– Кто едет, а кто и пешочком, на своих двоих.

– Не понял? Это вы, часом, не на меня намекаете?

– В чем в чем, а в интуиции тебе не откажешь, – усмехнулся Мешок. – Двинешься сейчас на Кузнечный… Да ладно, не криви морду, тут рядом… Пойдешь на фруктовый ряд, отыщешь там Алекпера Магерранова.

– На фига?

– Проведешь профилактическую беседу на предмет нашей героической старушки. Чтоб больше не обижали. А заодно поводи жалом: что там, к чему и как… Всё, Ильдар, давай, сворачивай свои игрушечки. А то уже в глазах шарики бегают…

Отдельческий банкет по случаю проводов на пенсию начальника «карманного» отдела подполковника Золотова клонился к закату. Была та стадия вечеринки, когда народ неминуемо распадается на кружки по интересам: кто-то продолжает звероподобно напиваться, кто-то ударился в пьяные дискуссии «за державу и профессию обидно». Немногочисленные, в основном пришлые, женщины (канцелярия, секретариат, бухгалтерия) все до единой были мобилизованы под медленный танец. Под грустнейшую балладу Тома Уэйтса именинник танцевал с Ольгой. И за весь вечер то был едва ли не единственный шанс поговорить по душам.

– …Олька, до меня доходят крайне странные сигналы. Вроде как ты рывок совершить задумала, а?

– Что, Ирка нашептала? – недовольно оглянулась Ольга на танцующую в паре с Игорем секретчицу отдела.

– Ты же знаешь – я своих источников не сдаю… И тем не менее: что ты имеешь мне сказать? По вышеозначенному поводу?

– Есть такие мысли, Василь Саныч. Пока лишь в форме протокола о намерениях. Но есть.

– А с кем протокол?

– С самой собой.

– Это хужее. Поделишься?

– Не сегодня. Обстановка – немножечко не та.

– Э-эх, вечно у нас так, – вздохнул Золотов. – За жизнь поговорить – времени нет, обстановка не та. А вот как выпить за нее, окаянную, – это всегда пожалуйста. В любой обстановке. Не считаясь со временем.

Золотов обвёл взглядом гуляющий народ: помимо замполича и Ирины рядышком топтались еще две танцующие пары. У этих, судя по интимной тесноте объятий, сегодня ночью явно намечалось «романтическое продолжение». Не рассчитав свои силы, на диванчике кемарили оперуполномоченные Андреев и Якивчук. Остальная публика продолжала кочегарить: либо шумно и просто так, либо – тоже шумно, но с «философским подтекстом». Среди последних заметно выделялись Степан и новый начальник «карманников» Антон Николаевич Маклаков. В данный момент оба были заметно выпивши. Но если Маклаков вполне себе держался (что даже странно, при его-то субтильности), то вот Степана заметно штормило. Василий Александрович невольно прислушался к их диалогу…