Андрей Константинов - Гоблины - Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

– …Ещё принц Фроли… Флериз… короче, какой-то там «…зель» говорил: беря на себя миссию правосудия, где-нить да нарушишь закон! – рубанул ладонью воздух Степан.

– Вот! Это-то меня в вас… здесь я в общем, так сказать, плане… в вас, в оперативных работниках, и пугает. Никогда не надо брать на себя чужих миссий. Ты опер?

– Я? – чуть оскорбившись уставился на Маклакова Степан. – Я – да!

– Вот и оперируй! И никаких лишних миссий на себя не бери. Тем более миссий чужих. Иначе – недолго и надорваться.

– То есть ты по жизни не надрываешься?

– Руководству, Стёпа, надо говорить «вы», – назидательно произнес новый босс. – Сегодня можно, но если услышу подобное завтра – накажу.

– Премного благодарен за предупреждение. Надо будет перед сном «Кодекс профессиональной этики сотрудника милиции» перелистать. Освежить ключевые моменты…

– Не передергивай! – поморщился Маклаков. – А что касается «миссии правосудия», она, так же как и миссия Тома Круза, в принципе невыполнима. Улавливаешь почему?

– Не-а, – честно признался Степан.

– Вот поэтому ты – простой опер, а я – твой начальник… Диалектика! Это тебе не наркотов с трамваев ссаживать…

– А ты сам-то хоть одного ссадил?

– А я, брат, не для того Академию МВД заканчивал, чтобы на трамваях кататься. Кесарю – кесарево. Такая вот, опять-таки, диалектика!

Степан обновил стакан и недовольно парировал:

– Мы диалектику учили не по Гегелю!

– Глубоко! Но все равно – мелко плаваешь, Стёпа.

– И почему же это мелко?

Маклаков отставил рюмку, с некоторым усилием поднялся и покровительственно-снисходительно потрепал опера по плечу:

– Думай! Тебе же голова дана не только для того, чтобы в свисток свистеть. Я вот сейчас пойду, отолью. А ты – думай. Вернусь – доложишь свои соображения…

Чуть покачиваясь, новая метла вышла из кабинета, а рассерженный Степан рывком маханул стакан и вполголоса выругался…

…Оказалось, что не один только Золотов исподволь наблюдал за этим теологическим спором. Василий Александрович невольно заглянул Ольге в глаза и прочитал в них примерно следующее: «Вот с такими животными мне придется работать дальше. Причем один из них – мой новый начальник. Так какие еще у вас могут быть вопросы относительно моего рывка?»

– Можешь ничего не объяснять, – нахмурился Золотов, – я знаю, о чем ты сейчас думаешь.

– Я думаю о том, что с Антоном Николаевичем мы, похоже, не сработаемся.

– Здесь ты, пожалуй, права. Человек явно страдает воинствующей неадекватностью… Но, знаешь, Олька, как раз именно такие вот люди Системой самые востребованные. Так что он у вас долго не задержится – попрёт наверх. Главное, чтобы после его ухода от отдела не осталось дымящихся руин.

Том Уэйтс распелся не на шутку – его хриплая баллада длилась уже больше пяти минут, так что Ольга и Золотов все еще продолжали танцевать. Боковым зрением Золотов увидел, как Степан, опрокинув еще один стакан, с трудом поднялся и, бубня себе что-то под нос, вышел из кабинета.

– Что-то дядя Стёпа сегодня совсем не в форме. Давненько я его таким не видел, – обеспокоился Василий Александрович.

– Ему ребята задание дали – Маклакова напоить, – пояснила Ольга.

– Зачем?

– Чтоб в подпитии прокачать нового шефа на предмет внутренней вшивости.

– Прокачать и накачать – все ж таки вещи немного разные. Тем более что это еще вопрос – кто кого прокачал… Слушай, Олька, я что хотел тебе сказать: мне тут на днях Мешок звонил.

– Кто звонил?

– Андрей Мешечко. Хороший парень, в прошлой жизни у меня в стажерах ходил. Большая умница, к слову. Его недавно зампоопером в новое подразделение поставили. По защите свидетелей. Так вот он интересовался: нет ли у меня на примете барышни какой толковой? У них там вакансия образовалась… Не хочешь присмотреться? Мне кажется, у тебя могло бы получиться. Опять же – смена обстановки. Да и оклады у них повыше.

– Даже не знаю, – пожала плечами Ольга. – Я, конечно, ныне девушка безмужняя, любой лишней копеечке рада.

– А что, Вовка твой совсем не помогает?

– На сына выделяет. Причем – немало и регулярно. Ну а нам с мамой приходится самим крутиться. Это для меня, скажем так, вопрос принципиальный.

– Тогда тем более подумай, принципиальная ты наша.

– Вообще, я про эту службу лишь краем уха что-то такое слышала. Только всё равно не очень понимаю: как устроен этот зверь и зачем он нужен? До сих пор мне казалось, что у нас защита свидетелей – дело рук самих свидетелей.