Юлия Панченко - Возмездие (СИ)

Я еще раз уволилась, собрала вещи, обняла напоследок Маринку, расцеловав в обе щеки, попросила прощения за все — за тягостное молчание, за тусклый, безжизненный взгляд, за то, что ей пришлось терпеть чужое горе так долго. Подруга расплакалась, повиснув на плече.

— Обещай, что позвонишь. Что не оставишь меня здесь одну.

Я пообещала. Марина осталась единственным человеком на свете, кто был мне дорог.

Остаться в городе, где все случилось — и отстроить при этом жизнь заново, представлялось мне бесперспективной затеей. И пусть любовь к Вадиму заморозила та самая зима — припорошила, будто и не было той, мне не хотелось пересечься случаем и снова обжечься ледяным презрением, ненавистью того, кто раньше был единственным мужчиной на всем свете.

И, я решила уехать.

Давно, еще в школьные годы, от двоюродной тетки мне досталась квартира на севере страны. Подарок простаивал, наматывая километровые счета за отопление и квартплату. И раз пришла пора что-то в жизни менять, то почему бы, к примеру, не вернуть, наконец, долги, озолотив тем самым государственную казну.

В память о родном городе остались грубые мозоли от метлы на ладонях, и два штампа в паспорте, который давно следовало поменять.

***

Через несколько дней меня встречал провинциальный, но миллионный город, где мелькали сплошь незнакомые лица прохожих. Приехала туда с одной сумкой в руках, но с уверенностью — все получится, и я обязательно научусь улыбаться. Заново полюблю закаты и крепкий кофе.

И ведь получилось.

Через несколько месяцев я могла похвастаться свежим ремонтом в двухкомнатной хрущевке, а так же — прибыльной работой. Еще через месяц купила машину в кредит и в скором времени успешно его погасила. Словно стыдясь былого, Вселенная мне благоволила — за что я ни бралась, все идеально получалось.

Из зеркала смотрела теперь, пусть несколько новая, но почти прежняя я. Исчезла болезненная худоба, которой обзавелась после развода. Прошли темные круги под глазами, зажили искусанные в кровь губы. Волосы вновь стали роскошными — густыми, переливающимися всеми оттенками золотого. Почти я, почти живая.

Оставалось всего ничего: избавиться от холода в глазах — следа, что оставила на память моя личная зима. Взгляда, от которого прохожие, коллеги и новые знакомые опускали глаза и бормотали что-то невнятное. Осталось проститься с настойчивым запахом пыли, сигарет и машинного масла, что нет-нет, но забивал нос, дразнил, добираясь до рецепторов, и рисовал в памяти картины прошлого.

Словом, оставались сущие пустяки.

Минула зима, весна плавно перетекла в лето.

В городе ощутимо потеплело, насколько вообще может потеплеть в северном стане. По такому случаю, я взяла на работе отпуск, с намерением отлежаться, попытаться окончательно собрать пазл с названием «Внутренний мир Златы Полещук».

В один из вечеров, традиционно уже поболтав с Маринкой по скайпу, я вышла на вечернюю прогулку. Не то, что бы искала приключений на свою многострадальную задницу, как могло бы показаться со стороны, скорее это был вынужденный призыв к действию. Нечто вроде: попробуй, пройдись до ближайшего кафе, закажи мороженое, посмотри, люди вокруг самые простые. Тут не мелькают камуфляжные спецовки, никто не несет за плечом автомат!

Я не заходилась в ужасе от вида крепких мужчин, не паниковала, когда коллеги мужского пола приобнимали — иногда в шутку, иногда поздравляя с праздниками. Не истерила и не плакала больше по ночам в подушку, все это осталось в прошлом. В той самой Маринкиной однушке, где простыни пахли земляникой и лимоном. Но, отчего-то за все прошедшее время, так и не могла переступить одной немаловажной черты — после изнасилования у меня не было секса.

С одной стороны, отсутствие контакта не играло важной роли. С другой, я в полной мере осознавала, что этот рубеж — последнее, что отделяет меня от возвращения к полноценной жизни. Сколько бы я не зарабатывала, на какой бы машине не ездила, как бы не задирала нос, этот последний комплекс губил всю мою самопальную реабилитацию.

Именно поэтому я полюбила вечерние прогулки. Заходила в рестораны и кафе, иногда делала заказ, иногда брала кофе на вынос и шла бродить по темным улицам. Прогуливалась по набережной, куталась в теплую вязаную кофту и топала себе, глядя под ноги — искала смелость где-то там в собственных глубинах.

Забегая наперед, скажу, что благодаря таким вылазкам и произошли две важные встречи.