Ника Маслова - Любовник Павлова

– Я не…

– Ты – да, несомненно. Ты продал свою интимность Лидии Лазаренко, и неважно, что она не брала тебя в свою постель. Мне всего лишь любопытно – сколько она заплатила тебе за услуги: запись, где ты занимаешься сексом, и то, как именно ты мне её презентовал?

Он прикрыл руками лицо, нервно рассмеялся. Длинные пальцы запутались в упавших на лоб прядях светло-русых волос. Левая рука пострадала при падении больше правой. Ребро ладони покраснело и казалось припухшим. Я заметил царапины и засохшую кровь.

– Нищим не подаю, – спародировал он её голос. – С тебя толку ноль. Иди, мальчик, отсюда.

Вадим отнял руки от лица, взглянул на меня с обидой, даже ненавистью, словно это я кинул его на деньги.

– Хватит, наторговался уже, на всю жизнь хватит.

Надолго его не хватило. Линия рта смягчилась, из выражения глаз ушёл праведный гнев. Даже моя дочь умела злиться подольше. Демонстрировать обиду – уж точно. Так что буду считать, Вадим не лучший актёр, что для моих целей, скорей, хорошо.

– Сколько она тебе не заплатила за эти два месяца, которые ты честно ходил на работу и выполнил всё, о чём вы договорились?

– Тридцать тысяч. – Он сжал губы и уточнил: – В валюте!

Словно я мог подумать иначе. М-да, удивительно, что настолько привлекательный парень так низко ценит себя.

Изначально я собирался предложить Вадиму большую сумму и допустил бы ошибку. Цена контракта должна признаваться справедливой и честной обеими сторонами. Лох будет считать лохом другого, относиться к обязательствам соответственно.

– Те же условия, – сказал я. – Деньги – треть вперёд, треть – через месяц. Полный расчёт – через два. Если я буду доволен качеством твоей работы, и если всё ещё буду в тебе заинтересован, и ты захочешь продолжить, мы обговорим продление договора на взаимовыгодных условиях для тебя и меня.

– И в чём же моя работа будет заключаться? – Вадим скрестил руки на груди, пытаясь от меня отгородиться. Выглядел отнюдь не орлом.

– Я нанимаю тебя любовником. Это означает секс, когда, сколько и какой именно я захочу, твою верность мне, твою лояльность моим интересам, нормальные человеческие отношения, общение, заведомое согласие на мои предложения провести вместе время. Взамен ты получишь моё внимание к твоим интересам и тридцать тысяч в валюте за два месяца, порядок их выплаты я тебе рассказал. Будем считать, ты на испытательном сроке с возможностью перехода на постоянный контракт на более выгодных для тебя условиях.

Он во все глаза смотрел на меня, хлопал ресницами.

– Это пять сотен в день.

Молодец, из-за волнения в нулях не запутался.

– Совершенно верно. Шлюхи стоят на порядок дешевле. Я предлагаю тебе занять другую, более уважаемую и почётную должность. На самом деле это редкая возможность. Такие предложения от меня получают немногие.

Вадим, будто выброшенная на берег рыба, открыл и беззвучно закрыл рот. Прокашлялся. Посмотрел таким взглядом, будто у меня на плечах оказалась не одна, а две или три головы.

– У вас и другие любовники есть? – спросил он с той наивностью, которую я не ожидал в нём найти.

Да что ж такое! Он нравился мне всё больше и больше. Его поведение казалось глотком свежего воздуха, когда уже вечность как пользуешься кондиционером.

– Любовницы есть. И все довольны, дорожат своим положением.

– Больше, чем одна? – спросил он и тотчас поднял руки ладонями вверх. Выглядели его раны не очень, но помощь пока что я не хотел предлагать.

– Молчу-молчу, – скороговоркой пробормотал он. – Не моё дело, сколько вам нужно женщин. И всё равно… – Он скривился. Фыркнул пренебрежительно. – Да какое может быть положение у любовницы?

Жертва стереотипов, он правда не понимал, что речь идёт не только о сексе.

– Я предлагаю тебе положение человека, достаточно ко мне близкого. Чьи интересы, если кто-то решит их нарушить, я берусь защищать. В пределах степени нашей близости и моей вовлечённости, разумеется.

Вадим не поверил мне. Решил, что я обманываю его. Эффект предложения слишком высокой цены за то, что не ценится продавцом.

Я всё читал по его лицу. Эмоциональный парень, с яркими чувствами. Теперь я верил, что на видео он не играл. Оно само из него пёрло, притворяться заинтересованным, чувствующим ему не приходилось. И при этом деревенским дурачком я бы его не назвал.

Его непосредственность и искренность стоили и пяти сотен в день, и куда больших сумм, но он этого, к моему счастью, не понимал.