Катерина Райдер - Исцели меня. Часть третья

Заговорчески подмигнув, Дэ Шанель направился к выходу, насвистывая под нос незамысловатую мелодию. Вскоре и я покинула галерею, но мерзкое предчувствие беды, вызванное недавним сном, осталось, несмотря на то, что нам с Мишелем удалось расставить все точки на «и». Чему я, к слову, несказанно рада.

Прошло три дня. К моему огромному удивлению Мишель не закатывал никаких вечеринок, не приглашал в дом вампиров, а тех, кто гостил в красном крыле, попросил уехать, как отправил восвояси и большую часть слуг. Мне же было велено сидеть тихо и не высовываться, пока по дому слоняются лишние глаза и уши. Я сочла данную просьбу уместной, к тому же пребывание в особняке Дэ Шанеля напоминало отпуск в заграничном отеле. Еду на выбор приносила горничная по звонку, новостями снабжал Адам, досуг скрашивал телевизор и интернет. Единственное, что тревожило, да мешало спать по ночам – мысли о Блэке. Слова Мишеля про «злодея» врезались в мозг острой иглой и болезненно царапали разум, стоило лишь скользь вспомнить наш разговор в галерее. Пару раз я пыталась выведать у Адама правду, недвусмысленно намекая на то, что пора бы уже ввести меня в курс дела, но Блэк всегда находил дела поважнее, исчезая при упоминании Мишеля и их «туманного» прошлого, точно звёзды в предрассветный час.

Сегодня мы впервые должны были «ужинать» все вместе. Предстоял долгий разговор, сверка полученной информации и составление плана на ближайшее будущее. От Адама я уже знала о первых предпринятых шагах. Дэ Шанель задействовал свои шпионские каналы, через которые скупал краденые раритеты искусства. Разместив липовую информацию в закрытых базах перекупщиков, он дал ориентировку на Бруни, сделав его крупным подпольным коллекционером, и пустил слух о мече Лилит, заявив, что охотникам «Лупус Дей» удалось отыскать проклятый клинок. Теперь каждый уважающий себя бессмертный следил за передвижениями братства, а мы получили шанс выяснить, где базируется главный штаб ублюдков. Если саркофаг у них то, как сказал Мишель: «нам остаётся всего-то найти «волшебную кочергу» и засунуть её спящему праотцу по самое не балуй». Данный расклад меня полностью устраивал. Быстро, действенно, безопасно.

Около десяти вечера в дверь постучали. Я думала, пришёл Адам, чтобы проводить меня в гостиную, но посетителем оказалась Мари́. Как всегда безупречная, яркая, завораживающая своей страстной холодностью. За прошедшие четверо суток мы ни разу не встречались. Мишель нагрузил вампиршу поручениями и времени на визит вежливости у неё не нашлось. Именно Мари́ отвечала за поиски Алекса, вела переписки с подставных аккаунтов и собирала данные. Теперь же она стояла на пороге моей спальни с парой элегантных туфель в одной руке и чёрным чехлом, под которым наверняка скрывалось умопомрачительное платье, в другой. Её проницательный взгляд прошёлся по моей фигуре, оценивая каждый дюйм изменившегося благодаря изнуряющим тренировкам тела, затем ненадолго застыл на военных ботинках и поднялся к глазам. На губах бессмертной промелькнула еле уловимая улыбка.

– Подумала, ты захочешь принарядиться после нескольких дней заточения, но вижу, что за прошедшие годы твоё женское начало окончательно задохнулось под тракторной подошвой, – вместо приветствия, сказала она и положила свою ношу на кресло за ненадобностью.

Любопытно. Мари́ выглядела точно так же, как и в нашу последнюю встречу, но что-то в ней необратимо изменилось. Взять хотя бы сарказм, ставший слишком открытым, без свойственного всем бессмертным ореола таинственности и метафоричности.

– Меня никогда не привлекали эти ваши дамские штучки, – снисходительно усмехнулась я и отвернулась к зеркалу, набрасывая поверх футболки клетчатую рубашку.

– Припоминаю. Но я искренне надеялась, что это возрастное. Сколько тебе тогда было? Семнадцать?

– Восемнадцать, – между делом ответила я, демонстративно проверяя количество пуль в обойме, после чего убрала пистолет за пояс.

Мари́ наблюдала за мной с каменным лицом, хотя, готова поклясться, ей было, что сказать на сей счёт. Моя ничем не прикрытая враждебность оскорбляла вампиршу, но и в её глазах я видела нечто отталкивающее. Мы больше не играли в «лучших подружек», расчёсывающих друг другу волосы перед сном. Я стала охотником, пусть и не занималась ремеслом, которому меня учил Бруни. Мари́ же являлась порождением тьмы, а значит моей потенциальной добычей.