Дарья Сойфер: Исключение

27 декабря в четыре часа утра врач, наконец, разрешил тужиться. Андерс стоял у Лиды за спиной, поддерживая ее голову. Через несколько неудачных попыток раздался долгожданный крик. Теплого и мокрого ребенка положили Лиде на живот, накрыв толстой пеленкой. Он тут же успокоился и попытался приоткрыть глаза. Маленький, сморщенный, с длинными и тонкими пальчиками, новый человек недовольно кряхтел.

Ничего прекраснее Лида не видела в своей жизни. Ее грудь болела от любви, которая, казалось, больше не помещалась внутри. Любовь к Андерсу и любовь к ребенку слились в огромную всеобъемлющую волну и хлынули из ее глаз. Сквозь пелену Лида взглянула на мужа и поняла, что он тоже плачет, глядя, как крохотный сын сжимает его палец.

— Спасибо тебе, любимая, — сказал Андерс по-шведски.

— Я люблю тебя. Я люблю вас обоих, — прошептала она.

Потом малыша взяли обработать и сообщили, что новый член семьи Норбергов весит три с половиной килограмма, а ростом — 56 сантиметров.

— Давно не видела такого роста в 38 недель, — покачала головой пожилая неонатолог. — Неудивительно с такими родителями.

Дедушка был бы рад.

Ребенка запеленали и дали на руки отцу, пока врач обследовал Лиду.

— У вас сильное кровотечение, — сказал он. — Плацента плохо отделилась. Нам придется забрать вас в операционную.

Лиду переложили на каталку и повезли, и она только мельком успела увидеть бледное лицо Андерса.

— Тебе лучше?

Туман в голове рассеивался. Лида попыталась сфокусировать мысли и оглядеться.

— Ребенок! Где мой ребенок?! — вдруг пронзила ее мысль.

— Все хорошо, — Андерс склонился над ней. — С нашим сыном все в порядке.

Лида огляделась. Белая комната с кучей приборов.

— Ты в реанимации. Кровотечение уже остановили, но тебе пришлось сделать переливание крови. Теперь все позади. Уже сегодня тебя переведут в палату.

Лида посмотрела на осунувшееся, поросшее щетиной лицо мужа.

— Ты не спал?

— Все в порядке. Я боялся, что потеряю тебя.

— Я здесь.

— Я люблю тебя.

Он уткнулся лицом в ее плечо, и по коротким вздрагиваниям Лида поняла, что он плачет. Теперь она точно знала: этот человек никогда не предаст ее. Он был рядом в самое трудное время. Он был хорошим мужем.

— Лидия! Дорогая! Как ты себя чувствуешь? — Ингрид влетела в палату, как только их с ребенком перевели.

— Все хорошо.

— Прости меня! Я должна была прийти и поговорить с тобой. Тебя не было, и я подумала, что Элин права… Прости! Андерс мне все объяснил. Элин, иди сюда.

В палату вошла зачинщица всей истории. На ней лица не было.

— Лидия, извини… Я не знала… Я думала, ты… Извини, меня.

— О, ты у меня получишь, Элин! — прошипел Андерс.

Его вид говорил, что он поколотил бы младшую сестру не сходя с места, если бы не спящий ребенок.

Элин и правда выглядела очень виноватой.

— Давай забудем, — примирительно сказала Лида.

Рождение сына сделало ее на редкость великодушной.

Следом за Элин в палату вошли Петер, Олли и Кристер. Они тихонько смотрели на спящего племянника.

— Я хочу назвать его Филипп. Филипп Норберг, — Лида посмотрела на Андерса. — А другие два имени предлагай ты.

— Так звали моего деда.

— Я знаю. Твоя мама сказала, что он был хорошим человеком. Я подумала, что наш сын сможет гордиться этим именем.

— Я люблю тебя, — сказал Андерс.

Ингрид порывисто сжала руку Лиды.

— Спасибо.

Потом все ушли, оставив молодых родителей наедине с сыном.

— Я очень люблю тебя, — снова сказал Лиде Андерс, глядя, как мирно посапывает маленький Филипп. — Но, пожалуйста, больше никогда не оставляй мне записок.

Эпилог

— Фишер, пять бросков с угла 45 градусов! Нет, отойди дальше!

— Тренер, у меня не получается…

— Давай, Майк, пять попаданий! Я не тороплюсь!

Длинный чернокожий подросток вздохнул и снова отправил мяч в кольцо.

— Мам, а с какого угла мне бросать?

— Подожди, Фил. Кольца заняты. Потренируйся вести мяч назад.

— Да, ма… Да, тренер.

Лидия смотрела, как сын старательно выполнял упражнение. Он из кожи вон лез, чтобы никто в команде не решил, что у тренера к нему особое отношение. Он не был маменькиным сынком.

Ему почти стукнуло десять, а он уже стал таким сознательным и упорным! Филипп напоминал ей деда. Высокий, угловатый и серьезный. Его ждало большое будущее.

Вот уже четыре года Лидия работала тренером в одном из лучших детских баскетбольных клубов Нью-Йорка. Она вернулась в родную стихию: зал, скрип кроссовок, звонкий стук упругих мячей. И дети. Эти ребята давали ей сил, энергии, а каждая победа насыщала волнующей эйфорией. Они любили строгую, но крутую миссис Норберг, а она с радостью бежала на работу.