Дарья Сойфер: Исключение

Он зашел в квартиру, как большая промокшая птица, сверкая крупными каплями на стеклах очков. Ни одна русская женщина, а уж тем более беременная, не смогла бы удержаться от искушения накормить его. Лида разогрела домашнюю стряпню Ингрид, подала салат и немного вина.

— Я ничего не возьму с вас за этот урок, — проговорил Густаф, обмакивая хлеб в густую подливку.

— Это просто обед, — Лида пододвинула к нему миску с салатом. — Урок будет потом.

И Густаф с удовольствием положил себе добавку. Он был сыт и доволен, а Лида радовалась, что свободно может говорить по-шведски с настоящим шведом.

— Видите ли, я хочу сделать подарок мужу, — сказала Лида, когда они с горячим шоколадом и пряниками перебрались на диван.

— Андерсу Норбергу? — лукаво подмигнул Густаф.

— Но откуда вы…

— Я видел в газетах. Кажется, на прошлой неделе напечатали фотографии с вашей свадьбы. Вы выглядели потрясающе!

— Я не читаю газет. Да, мы поженились. Мой подарок будет очень… не знаю слово. Только между мной и Андерсом.

— Личным? Интимным?

— Да. Но это не то, о чем вы думаете.

— Неужели?

— Густаф, пожалуйста. Господин Норберг… Андерс не знает, что все это время я учила шведский язык. Я хочу сделать ему сюрприз.

— И чем я помогу помочь?

— Я написала текст. Это признание в любви. Я хочу, чтобы вы послушали и исправили мои ошибки. Но я должна предупредить вас, что это должно оставаться в тайне. Никакой прессы, никакого Интернета.

— Лидия, вы меня обижаете! Я никогда так не поступил бы.

— Хорошо. Я вам верю.

— Тогда начинайте, я вас слушаю.

Лида взяла листок, прочистила горло и начала:

— Дорогой! До встречи с тобой у меня было все. Семья. Парень. Работа. Но когда я увидела в экране…

— На экране, — поправил Густаф.

–  На экране, — Лида сделала пометку, — твои глаза, я поняла, что пропала. Что моя жизнь никогда не станет прежней. Я знала, что не смогу жить с нелюбимым человеком. И все, что я имела, я готова была потерять ради одной ночи с тобой. Я не раз ругала себя за безрассудство. Но в глубине души я всегда понимала: я никогда не смогла бы поступить иначе. Только тогда, с тобой, я чувствовала себя счастливой. Наполненной. Только с тобой я стала женщиной. Я влюбилась. Я держала тебя на расстоянии, потому что боялась, что все закончится. Что я потеряю тебя слишком быстро. Что никогда не смогу до конца обладать тобой, потому что мы из разных миров. А меньшего мне было недостаточно. Но ты заставил меня переступить через себя. Я была готова стать кем угодно, лишь бы оставаться частью твоей жизни. Подругой, любовницей…

— Вот ты сука!

Лида обернулась и увидела Элин с телефоном в руках.

— Значит, ты не говоришь по-шведски? — злобно спросила она.

— Как ты сюда вошла?

— Мама попросила, чтобы я навестила тебя. И знаешь, я рада, что пришла. Я отправлю все Андерсу, и он наконец-то поймет, кто ты такая.

— Ты что, снимала?!

— Не ожидала, да? Теперь у него будут доказательства.

— Элин, ты все неправильно поняла…

— Мне не надо ничего понимать! Пусть поймет Андерс!

Элин развернулась и выбежала, хлопнув дверью.

— Кто это, Лидия? — спросил Густаф.

— Сестра моего мужа. Она решила, что вы — мой любовник.

— Я уверен, ваш муж все поймет. Вы же просто читали текст!

— Я думаю, да. Я надеюсь. Но сейчас вам лучше уйти. Вот, возьмите, — Лида достала кошелек.

— Я ничего не возьму! Из-за меня вы попали в такую ситуацию. С этого дня — только скайп!

— Хорошо. Спасибо, Густаф. Я напишу вам.

Он ушел, и Лида устало опустилась на диван. Ее немного мутило от волнения. Она взяла телефон и попыталась позвонить Андерсу: он был недоступен. Тогда она написала сообщение: «Андерс, я не знаю, что отправила тебе Элин. Все не так. Мы должны поговорить! Я собиралась сказать тебе это на Рождество». Но Андерса по-прежнему не было в Сети, и Лида решила пораньше лечь спать.

Ингрид не звонила и не заходила, хотя Лида не сомневалась, что Элин первым делом доложила обо всем матери. Лида не хотела идти первой. Не сейчас. Она чувствовала себя уставшей и разбитой, а скандалы и оправдания только бы все усугубили. Всю ночь она вертелась в постели. Голова раскалывалась, поясницу сводило болью. Утром Лида догадалась померить давление — 155 на 80. Она вызвала такси и позвонила фрау Хедлунд.

— Я же просила вас поберечься! — расстроено сказала акушерка. — Думаю, будет лучше, если вы побудете у нас под присмотром несколько дней.