Джуд Деверо - Навсегда

- Куда твои родители направились, сев в самолет? – спросил Тейлор.

- Никто не имеет ни малейшего представления. В ФБР считают, что самолет упал в воду. Никто ничего не видел, и не было найдено никаких обломков.

- А как же ты? Ты был еще такой маленький, - заметила Дарси. Подняв руку, она на мгновение прижала ее к своей щеке.

- Я был… совершенно измучен, - ответил Адам. – Я весь закоченел, был голоден, обезвожен и в лихорадке, когда меня нашли. А на моей груди была гноящаяся язва. К тому времени, когда я был найден, меня и моих родителей искали уже сотни людей.- Он взглянул на Тейлора. – ФБР удавалось держать похищение в тайне, но когда исчезли мои родители, тут уж ничего нельзя было поделать, и пресса смаковала все подробности.

- Итак, после их исчезновения тебя отправили жить к родственникам, - отметил Тейлор с отвращением в голосе. – И полагаю, твоя семья решила, что для твоего спокойствия будет лучше не говорить тебе ничего.

- Да. Я уверен, они хотели как лучше. Думали, что я слишком мал и все забуду, особенно, если не буду жить там, где все может напомнить мне о родителях. Меня сочли слишком маленьким, чтобы иметь свое мнение о том, где я хочу жить.

- А у тебя оно было, верно? Даже в три года у тебя было свое мнение, - с нажимом проговорила Дарси.

- О да. Я помню, как я плакал и говорил, что хочу на корабль, чтобы отправиться на поиски папы и мамы.

«Я тоже», - мысленно сказала Адаму Дарси и крепче сжала его руку. – «Я все время хотела отправиться на поиски своей матери. Своей настоящей матери, которая любила бы меня безумно».

Когда Дарси заметила испытующий взгляд отца, словно пытавшегося проникнуть в ее мысли, посылаемые Адаму, она откашлялась, прочищая горло, и отпустила руку Адама.

- Значит, так ты попал в Колорадо?

- Да. Я жил со своими кузенами Таггертами в огромном доме, построенном в 1890-х годах. Красивый дом.

- Но ты в нем потерялся, - подсказал Тейлор.

- Я в нем потерялся, - подтвердил Адам. – В семье было восемь детей, и ни одного из них не одолевали печали. Их мать, моя кузина Сара, пыталась сделать меня частью семьи, но не сумела. Нет. Так не честно. Это я не позволил себе стать частью их жизни. Я знаю, многие думают, будто единственный ребенок в семье одинок, но я таким не был. - Адам криво усмехнулся. – Мне нравилось владеть вниманием родителей на все сто процентов.

Дарси не улыбнулась. Она знала, что такое одиночество, знала и ребенком, и взрослой.

- Так что же стало с тобой? – спросила она. – В смысле, после того, как ты попал в Колорадо?

- Ничего. Я вырос. Мои кузены быстро научились оставлять меня в покое. Я был не такой, как они, я не мог быть членом команды. Если честно, многие из окружавших меня людей… как бы сказать… нервировали меня. И так мало свободного пространства…

Адам замолк на мгновение, чтобы успокоиться.

- В общем, когда мне было двенадцать, у меня начались ночные кошмары. Они были… очень страшными. Я кричал во сне так громко, что поднимал на ноги весь дом. И когда Сара (я никогда не мог назвать ее «мамой») пыталась обнять меня, я сопротивлялся, брыкался, царапался. Однажды у нее на лице остался синяк отсюда досюда, он показал, проведя рукой по своему подбородку. – После этого, когда я ночью начинал кричать, ко мне приходили только мужчины. И поскольку кошмары не прекращались, меня отправили к психиатру.

- Он смог помочь? – спросил Тейлор.

- Не особенно. Он пытался загипнотизировать меня, но я не хотел. Он, однако, заставил моих родственников рассказать мне правду о похищении и то немногое, что они знали об исчезновении моих родителей. Но от этого мне стало только хуже. Ведь если бы не я, они бы не умерли.

Тейлору захотелось отвлечь Адама от этих мыслей; он слышал боль в его голосе.

- Так что же было с психиатром?

- После года напрасных усилий он сдался. Он ничего не мог из меня вытащить, потому что я не помнил (и не помню), что случилось после того, как меня похитили. А кошмары неожиданно прекратились, так же внезапно, как и начались.

- Значит, ты вернулся к семье и стал жить нормальной жизнью, - отметил Тейлор, улыбаясь его жесту.

- Не совсем. Я никому не говорил (до сих пор, по крайней мере), что после того, как кошмары прекратились, меня стали одолевать воспоминания о родителях. Казалось, я мог вспомнить каждый момент, проведенный с ними. – Адам на мгновение прикрыл глаза, и Дарси почувствовала, что он борется со слезами.

- И я скучал по ним. Я скучал по тому, как моя мать смеется, и по тому, как она обычно… - Он с трудом перевел дыхание. – В общем, я скучал по ним и я…