Джуд Деверо - Навеки

Линку понадобилось около часа, чтобы выложить абсолютно все. Он и не подозревал, что все это время я давила на него, заставляя рассказывать еще и еще. Должна признать, что в общем и целом его история была интересной. Жаль только, что в сюжетной линии имелись огромные пробелы – отсутствовали целые куски.

Голодающим актером он стал платным донором банка спермы, и какая-то работавшая там женщина увидела его в кино. Словом, она…

Что? Украла сперму и собственноручно проделала над собой процедуру?

Линк не знал подробностей. Ему было известно только то, что обнаружил его агент: Лиза Хендерсон подарила жизнь отпрыску Линкольна Эймса и в течение семи лет колесила с ребенком по стране.

– И теперь ваш агент мертв? – спросила я, принимаясь за вторую порцию спагетти.

Гость съел только одну. Слабак.

– И Лиза Хендерсон тоже мертва. У меня были бумаги, в которых содержалось много сведений о ней и о моем сыне, вроде того, в какие школы он ходил, но эти документы кто-то украл.

– Из вашего сейфа ночью, когда вы спали. Хорошо еще, что вы не проснулись, потому что вору пришлось бы вас убить.

По тому, как рука со стаканом замерла у рта, я поняла, что шокировала его.

– Разве я вам этого еще не рассказывала?

– Гм… Нет, не рассказывали, – он прищурился. – А что еще вы мне не рассказали?

– Ну, ваша подруга…

– Слышать об этом не хочу!

Я не могла удержаться от улыбки… и он улыбнулся в ответ.

Поднявшись, Линк начал украшать полуоттаявшими клубничинами холодные пирожные. Повар из него не многим лучше, чем из меня.

– Ладно, так что мне теперь делать? Забыть обо всем? Поверить, что у этой женщины не было моего ребенка, потому что не имеется доказательств, что малыш жил с ней? А если бы и жил, не факт, что он от меня. То есть, если он вообще существовал.

– У вас нет ничего, что было бы непосредственно связано с предполагаемым ребенком?

– Только его фотография.

Я с удивлением воззрилась на тупицу. У мужчины была темная кожа, но я заметила, что он покраснел.

В следующую секунду он уже мчался, а я за ним по пятам. Естественно, он бросился за своей курткой, которую я повесила в шкаф в холле. Гость плохо ориентировался в моем громадном запутанном жилище. Когда-то это был обычный фермерский дом, но он многократно достраивался и теперь представлял собой настоящий лабиринт. Девочки иногда подшучивали над няней, заставляя ту искать… О нет, лучше не вспоминать о малышках, а то я опять расплачусь. Я срезала путь, ринувшись через застекленную веранду, добралась до прихожей первой и моментально вытащила из кармана куртки его бумажник. Ух ты! Как много я ощутила, держа его в руках! Его подружка мне совсем не понравилась. Интересно, в курсе ли он, что красотка спит с другим мужчиной… или даже с двумя? Свою мать Линк любил, но отцу готов был размозжить голову. Фигурально выражаясь. Ненавидел Линк только одного человека, но я не могла понять, почему. Вдруг меня словно током ударило, и по всему телу прошла дрожь.

Я внезапно поняла, что, если помогу Линку, то каким-то образом продвинусь в поисках мужа. Пока не ясно, каким образом, но я была совершенно уверена, что должна помочь Линкольну Эймсу.

«Да, но как?», – сосредоточенно размышляла я. Как покинуть это убежище и выйти… туда?

– Вы позволите? – холодно сказал Линк, отбирая у меня свой бумажник.

Я улыбнулась ему, но улыбка осталась безответной. Очевидно, он догадался, чем я тут занималась. Я с трудом удержалась, чтобы не спросить, кого это он так ненавидит и почему, но когда он вручил мне снимок женщины с ребенком, я целиком сосредоточилась на изображении.

– Эта не та женщина, которую убили. Это фотография матери ребенка, и да, отец этого малыша вы, и они оба живы.

– Где они?

– Не знаю.

– Как это вы не знаете?

«Опять двадцать пять», – подумала я. Подняла руки в знак поражения и зашагала обратно на кухню. Линк наступал мне на пятки, не переставая тараторить.

– Я уже видел, как вы проделываете удивительные вещи, так почему же вы не можете сказать мне, где они? И почему в газете было напечатано ее фото и некролог, если она не умерла? Ведь эти люди должны были знать, кого хоронят, верно? Они же устроили сбор средств ей на надгробие, потому что любили ее и уважали.

– Хотите еще клубники?

– Почему вы не отвечаете?

Я повернулась к зануде.

– Всегда нужно больше, не так ли?

Мой гнев вырвался на поверхность. За этот год я пережила всю шкалу эмоций и побарахталась в каждой из них, но только одному чувству не позволяла овладеть собой – гневу. По правде говоря, я боялась, что если по-настоящему сильно рассержусь, то стану такой, как Кэрри из романа Стивена Кинга и разнесу вдребезги несколько домов.