Гарольд Роббинс - Плоть и кровь

Страшно раздосадованный, Юсеф зашел в ванную и сполоснул лицо и руки холодной водой. Надо же так опростоволоситься! Кто-кто, а он должен был знать, что Джордана не откажет себе в удовольствии уединиться с хозяином дома — красивым, крупным самцом, не чета продажным вертопрахам, каких ей доводилось подцеплять на Ривьере.

Юсеф вышел из ванной и поплелся обратно в гостиную, как вдруг до его слуха донеслось стрекотание какого-то аппарата за закрытой дверью. Сначала он принял его за кондиционер. Американцы обожают ставить такие штуки даже в клозете. Потом он разобрал мурлыканье двух голосов. Юсеф подергал за ручку — дверь была заперта. Он торопливо оглянулся, чтобы удостовериться: в холле никого нет. Ему были знакомы всевозможные трюки — включая трюк с пластиковой кредитной карточкой.

Через несколько секунд дверь подалась, и Юсеф вытаращил глаза на монитор миниатюрного видеомагнитофона. Звук был приглушен, но цветная картинка радовала глаз. Джордана в чем мать родила лежала на спине, с искаженным похотью лицом. Казалось, она смотрит прямо в камеру. Ноги сомкнулись на талии мужчины, который скакал на ней во весь опор, словно всадник на необъезженной лошади. Наконец он задергался, а затем затих, перевернулся набок и скатился с нее, весь в поту, расслабленный и размягченный. Он повернулся к Джордане, и Юсеф узнал в ее партнере хозяина дома. Рука мужчины свесилась с кровати, и экран погас.

Юсеф на мгновение застыл на месте, а потом засуетился. Он неплохо разбирался в видеотехнике: у Бейдра на яхте была такая же штука, только с воспроизведением, без записи. Юсеф нажал на клавишу и извлек кассету с пленкой. Спрятав ее под пиджак, он осторожно вышел в коридор. Дверь снова захлопнулась.

Юсеф спустился в вестибюль. Навстречу поднялся со стула слуга и открыл перед ним входную дверь.

— Джентльмен уже уходит?

— Нет, просто захотелось подышать свежим воздухом.

— Хорошо, сэр.

Юсеф направился к своей машине. Водитель вышел навстречу.

— Мой кейс в багажнике? — спросил Юсеф.

— Да, сэр. — Он открыл багажник и передал Юсефу кожаный чемоданчик. Тот поместил туда кассету и, щелкнув замком, вернул кейс шоферу.

— Напомните мне захватить его, когда вернемся в отель.

— Слушаюсь, сэр.

Юсеф проследил за тем, как водитель убирает чемоданчик обратно в багажник, и вернулся в дом. У него яростно колотилось сердце. Это было больше, чем он мог ожидать. Остается только решить, когда пустить видеозапись в ход.

Юсеф скользнул на свое место рядом с Винсентом и посмотрел на экран. Продюсер обернулся и прошептал:

— Рик неподражаемо сыграл Моисея, правда?

— Да. Как вам удалось так удачно выбрать актера?

— Трудно было ошибиться. Настоящее имя Салливана Израэль Соломон, он взял псевдоним, когда начал сниматься в кино. Соломон просто не может плохо сыграть Моисея!

Юсеф вытаращился на лицо Моисея, как раз поданное крупным планом. Ну конечно! Как же он раньше не догадался? Этот человек — типичный еврей.

Сзади послышался шорох: это вернулись Джордана и Рик Салливан. Уголком глаза Юсеф проследил, как они прошли к бару и уселись за стойкой. Рик глянул через плечо на экран и что-то шепнул своей спутнице. Та захихикала и взяла бокал, только что поставленный перед ней барменом.

Юсеф почувствовал приступ ненависти и отвращения.

— Радуйся, сука! — свирепо подумал он. — Радуйся, жидовская подстилка.

Теперь ему было ясно, что делать с записью. Бейдр будет по гроб жизни благодарен ему за то, что он спасет его имя от позора, скрыв от всех, что жена изменила ему с евреем.

Лейла приблизилась к матери.

— Мама, я же тебе сто раз говорила: Хамид мне просто друг и больше ничего. Между нами нет ничего серьезного. Я не собираюсь выходить за него замуж.

Мариам вздохнула.

— Не пойму, что с тобой творится. Простой сириец, даже не из хорошей семьи… И что только ты в нем нашла?

Лейла закурила сигарету.

— Ну, надо же с кем-то словом перемолвиться.

— Кругом столько симпатичных юношей. Вон дедушка говорит, что о тебе спрашивал промышленник Фаваз. Его сын достиг брачного возраста. Они очень интересуются тобой.

— Кто интересуется? — ехидно спросила Лейла. — Фаваз или его сын?

— Не будь такой грубиянкой. Дедушка хочет тебе только добра.

— Как и тебе в свое время.

— Он не виноват. Никто не мог подумать, что твой отец окажется подлецом. Мы все сделали правильно, никто не может показать на нас пальцем.