Али тихонько постучал.
— Лейла. Позволь заказать тебе что-нибудь на обед.
И еле расслышал ее ответ:
— Убирайся! Оставь меня в покое! Я не голодна! — сквозь деревянные панели, которыми была обшита дверь, до него донеслись сдавленные рыдания.
Али несколько секунд нерешительно стоял перед дверью, а затем пошел к себе сменить костюм. Молодежь носится со своими идеалами. Поделили весь мир на черное и белое, без полутонов. Это и хорошо, и плохо.
А он предпочитает реально смотреть на вещи. Успех дела зависит не от одних идеалов. Молодые бойцы не отдают себе отчета в том, как много денег требуется на их обмундирование, вооружение и обучение. Современная война, даже партизанская, исключительно дорогая штука. Поэтому он столько и возится с этой девушкой. До сих пор его единомышленникам удавалось играть на ее враждебном отношении к отцу, пока они не убедились, что она готова душой и телом служить федаинам. Дело даже не в ней самой — там и без нее хватает молодых женщин, однако ни у одной из них не было отца, чье имя числилось среди богатейших людей мира.
Али вздохнул. Послезавтра она уже будет в учебном лагере в горах Ливана. Как только Лейла окажется в их руках, Бейдр Аль Фей, несомненно, станет сговорчивее и восприимчивее к тем их проектам, которые до сих пор категорически отвергал. Она окажется куда более надежным оружием, чем пистолет, приставленный к его виску.
— Соединенные Штаты на проводе, мистер Кэрридж, — сообщила телефонистка по-английски.
— Спасибо. — В трубке послышалось гудение и какие-то щелчки. Потом все стихло, и Дик узнал четкий голос своей ясены. — Хелло, Марджери!
— Ричард? — удивилась она.
— Ну, ясное дело, Ричард, — раздраженно ответил он. — А ты думала, кто?
— Тебя плохо слышно. Как будто ты где-то очень далеко.
— Я и есть далеко. В Каннах.
— Что ты там делаешь? Я считала, ты на работе.
— Марджери, ради всего святого! Я и есть на работе. Я же говорил тебе, что шеф собирается провести здесь выходные. У его жены день рождения.
— У кого день рождения?
— У его жены! — заорал Дик. — Ладно, оставим это, Марджери. Как дети?
— Прекрасно. Только Тимми простудился. Я не пустила его в школу. Когда ты вернешься?
— Не знаю. У шефа очень много дел.
— Но ты же обещал, что на сей раз это недели на три, не больше.
— Накопилась уйма дел. Я тут ни при чем.
— Когда ты работал в «Эйрамко», мы жили лучше. По крайней мере ты каждый вечер возвращался домой.
— И гораздо меньше зарабатывал. Двенадцать тысяч в год вместо сорока.
— Я соскучилась, — в голосе жены послышались слезы. Дик смягчился.
— Я тоже, любимая. По тебе и детям.
— Ричард.
— Что, милая?
— У тебя все в порядке?
— Просто прекрасно.
— Я очень волнуюсь. У меня такое чувство, будто ты все время куда-то летишь и не остановишься, чтобы передохнуть.
— Я научился засыпать в самолете, — солгал он. — Так что со мной все в порядке. — Свободной рукой он нащупал сигарету и щелкнул зажигалкой. — В любом случае мы пробудем здесь до среды. Я еще позвоню.
— Я очень рада. Ты скоро вернешься?
— Как только смогу.
— Я люблю тебя, Ричард.
— Я тоже люблю тебя. Поцелуй за меня детей много-много раз!
— Хорошо. До свидания.
— До свидания, родная.
Дик положил трубку, глубоко затянулся и обвел глазами свою комнату в отеле. Она показалась ему совсем чужой, пустой и стерильной. Гостиницы во всем мире одинаковы. Они для того и предназначены, чтобы дать вам понять: вы не у себя дома.
Хотел бы он немного походить на Бейдра! Тот чувствовал себя как рыба в воде повсюду, куда бы ни ступала его нога. На него не действовали чужие города и чужие комнаты. Конечно, во многих крупных городах у него были собственные дома или квартиры. Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Париж, Лондон, Бейрут, Тегеран… Но если даже он останавливался в отеле, то моментально приспосабливал любое помещение к своему стилю и вкусу.
Возможно, дело в том, что он всю жизнь провел на чужбине. Еще когда Бейдр был ребенком, отец послал его в английскую школу, затем в колледж в Соединенных Штатах — сначала в Гарвард, затем в школу бизнеса в Стэнфорде. Еще когда он находился в материнском чреве, его жизнь была странным образом предопределена. Его отец приходился двоюродным братом царствующему эмиру. Бейдр стал единственным отпрыском мужского пола в своем роду — естественно, со временем на него возложили ответственность за ведение дел. Сдавая в аренду месторождения нефти, эта семья сказочно разбогатела. Поскольку представители рода Аль Фей не очень-то доверяли западным деловым кругам, большую часть семейных дел пришлось взвалить на себя Бейдру. Помимо философских и религиозных различий, это недоверие зиждилось на столетиях колониального гнета.
Читать дальше