Грегори МакДональд - Флетч & Co

Последовала долгая-долгая пауза.

— Послушай, Флетч…

— Да, Олстон?

— Ты также уверен, что в своем расследовании пользуешься абсолютно законными методами?

— Естественно. А какие тут могут быть сомнения?

— Я не слышал, чтобы полиция считала уликой перечень прочитанных жертвой книг.

— И напрасно. Образ мыслей человека наиболее полно характеризуется книгами, которые он читает.

— Вернемся к фактам. Ты знаешь, что Хайбек и Жасмин не расписаны?

— Дональд и Луиза не разводились. Я знаю, что Жасмин не стала миссис Хайбек. Я знаю, что ее настоящее имя совсем не Жасмин. Вот мы и подошли к первой услуге, о которой я хочу попросить тебя, дружище.

— А кто же тогда эта Жасмин?

— Она думает, что все происходящее с ней напрямую связано с Федеральной программой защиты свидетелей. Она давала показания на суде в Майами, когда Дональд Хайбек увез ее.

— До того, как закончился ее допрос?

— Естественно. Вероятно, Хайбек убедил ее, что больше ее ни о чем спрашивать не будут, она вольна ехать, куда ей вздумается, а он, помимо прочего, лицо официальное. С умом у Жасмин не густо. Она поверила Хайбеку, потому что он адвокат, говорил с ней по-доброму да и пришел в дорогом костюме.

— Дорогие костюмы — его слабость, — промурлыкал Олстон.

— Так тебя не затруднит связаться с кем полагается, чтобы о ней позаботились? Возможно, ее показания все еще интересуют суд в Майами.

— И это ты называешь услугой? Конечно, позвоню. Всегда готов помочь государству в борьбе с преступниками. Моя новость такова: Дональд Хайбек оставил завещание. Оно написано пять лет тому назад и с тех пор не менялось.

— То есть его завещание юридически законно?

— Да. Согласно воле Дональда Хайбека, все его состояние отходит детям Нэнси Хайбек и Томаса Фарлайфа по достижении ими совершеннолетия.

— Однако. Теперь у детей сапожника есть сапоги. Вернее, будут.

— В том, что все состояние завещается внукам, нет ничего удивительного.

— Ты не видел, как эти внуки дрались из-за игрушечного танка.

— Паршивцы?

— Получив деньги, они погонят такую волну насилия, что мир ахнет.

— Отлично. Похоже, всем им потребуются адвокаты.

— Не без этого.

— А ты не думаешь, что их папочка, певец насилия, укокошил дедулечку?

— Том Фарлайф способен лишь на то, чтобы швырнуть комком земли в бродячего кота.

— Повтори, пожалуйста.

— Насилие не присуще Тому Фарлайфу. Он получает его от своих родственников по линии жены.

— А я думал, что ты прижал его к стенке. Значит, никто из родственников не убивал Хайбека?

— Убить мог любой. Включая Луизу, Нэнси, даже Роберта, монаха. Все они относились к покойному одинаково. Реакция на его смерть у всех одинаковая: «Ну и черт с ним». Но есть сомнения. Одно серьезное, второе — не очень. Серьезное состоит в том, что никто, похоже, не знал, что перед самой смертью Дональд Хайбек решил лишить их наследства в пользу музея и монастыря. Разумеется, трудно доказать, что люди знают, а чего — нет. Но и заподозрить их во лжи нелегко, учитывая, что Луиза в дурдоме, Нэнси в нищете, а Роберт в монастыре, и все в один голос твердят, что ничего не знали о намерениях Дональда Хайбека.

— Адвокат никогда никому не верит, это аксиома.

— И второе сомнение, транспорт. Поверишь ли ты, но в наши дни ни у кого из них нет машины. Автомобиль Фарлайфов ржавеет перед домов. Роберта изредка вывозят из монастыря. Луиза садится в чужие машины и ждет, пока не появится хозяин и не отвезет, куда ей нужно. А ведь при подготовке убийства временной фактор едва ли не главное. Я не думаю, что убийца въехал на стоянку «Ньюс трибюн» на автомобиле. Но как он или она добрался без него до редакции?

— Извини, что напоминаю тебе об этом, Флетч, но существуют и другие направления расследования. Надеюсь, ты хоть что-то оставил полиции. Не мне, возможно, это говорить, но неплохо бы обратить внимание на партнеров.

— Ты прав. Но семья прежде всего. Именно родственников Дональд Хайбек лишал наследства. Это ли не повод для убийства?

— Его нынешние и бывшие клиенты…

— Да, я виделся с Габо. Хайбек использовал его в рекламных целях. По словам Габо, сломал жизнь не только ему, но и его сестре. Габо ненавидит Хайбека. Но я не думаю, что он способен на убийство. Тюрьма раздавила его.

— Стюарт Чайлдерс.

— Вот-вот. Расскажи мне о нем. Сколь вескими были улики, доказывающие его вину в смерти брата.

— Более чем веские, но, к сожалению, полученные со слов самого Стюарта. Досье у меня на столе. Я предполагал, что оно тебя заинтересует. Ага, вот оно. Ричард был на два года старше Стюарта. Настоящий плейбой. Не работал ни дня, не женился, сосал деньги из родителей, завсегдатай яхт-клуба, разбивал не меньше одной машины в год. В последней аварии погибла девушка, которая ехала вместе с ним. Время от времени ему предъявлялись обвинения в хранении наркотиков, вандализме, даже в поджоге. Он пытался поджечь лодочный ангар. Всякий раз родители помогали ему избежать наказания.