Иван Козлов - Болевой синдром

У троллейбусной остановки нашли телефон-автомат.

— Жетоны у меня есть. — Женька протянул Пузанову пару пластмассовых кругляшек. — Кому звонить собираешься и что говорить?

— Валентинову. — Пузанов спиной привалился к стенке телефонной будки, по мутноватым глазам Женька определил, что тот еще не пришел в себя, а значит, не играет, на самом деле держится на ногах из последних сил. Знать бы, кто такой Валентинов…

Кто такой Валентинов на самом деле, знали лишь единицы. Даже Пузанов, как и многие его сослуживцы, сокращенные из службы безопасности после осени девяносто третьего, работающие ныне на двух-трех хозяев одновременно, не раскусил до конца того, по чьему заданию он втерся в доверие к кавказцу. Валентинов лишь однажды чуть проговорился: «Нам нужны деньги и связи этих толстосумов: на одни выборы столько надо… За это их и к политике, как в прихожую на коврик, подпустить можно. Но не дальше, естественно».

Валентинов был невысоким, сухоньким, с холодными зелеными глазами. «Да, — говорил он, — нашими руками делается политика, они у нас грязные, руки, в дерьме, по вышесказанной причине, но за это и деньги платят соответствующие».

Вот ему и звонил сейчас Пузанов.

Гудков не было, ни длинных, ни коротких, но трубку на другом конце провода подняли:

— Слушаю.

Ни здравствуйте, ни как дела, ни до свиданья. Весь разговор вместился в одну фразу:

— Встреча состоялась, он может сдать всех, на него есть компромат.

Вышли из будки.

— Что дальше? — спросил Пузанов.

— В какой гостинице остановился Рамазан?

У того вытянулось лицо:

— Этого не знаете? Или меня проверяете?

— А если так?

Он ответил и задал вновь тот же вопрос:

— Что дальше?

— Тебе дать денег на такси?

Опять удивление на лице:

— Я что, свободен?

Женька ничего не ответил, вскочил в подошедший к остановке троллейбус, встал у заднего стекла. Он увидел, как Пузанов слепо подошел к грязной скамейке, сел на нее, уронив плетями руки.

Троллейбус тронулся, и «пловец» тут же стал невиден в темной ночи.

Возле гостиницы было много света и мало людей. Зырянов толком и сам не знал, зачем он приехал сюда. Прошелся по тротуару мимо массивных, из светлого дерева, дверей, перешел на другую сторону дороги, посмотрел на вычурное здание издали. Конечно, туда не зайти. Ну а если и зайдешь, что дальше? Если даже среди сотен дверей найдешь нужную, зайдешь к кавказцу, дальше-то что? Пальчиком ему грозить и говорить, чтоб он ничего не предпринимал против Аллы?

На даче Макарова были московские телефонные номера, и Женька, так и не спуская глаз с гостиницы, набрал нужный номер.

Алла тотчас взяла трубку.

— А знаешь, действительно, это самое разумное, что я осталась тут. Ты свои дела уже сделал? К которому часу тебя ждать?

— Думаю, что я скоро вернусь, вот только на пару минут заскочу к Олегу Ивановичу.

— Буду ждать. Ой, у меня… Погоди…

И дальше произошло непонятное. Сначала Женька отчетливо услышал шум шагов, потом то ли негромкий взрыв, то ли хлопок двери — и все замерло.

— Алло, Алла, Алла!..

Он вновь закрутил диск, но пошли обычные длинные сигналы, будто Алла положила трубку на аппарат и не хотела поднимать ее. Что-то там произошло, страшное, совершенно непонятное.

— Алла!

Длинные гудки.

Зырянов выскочил из кабинки телефона-автомата, поднял руку, чуть не угодил под колеса проезжающего «Форда».

— За город надо, подбрось!

Молодой сытый парень сказал сквозь зубы:

— Твое счастье — спешу! Отбивную бы из тебя сейчас сделал, идиот. Сойди с трассы.

Женька даже не понял, о чем его предупредили, кинулся к вишневой «девятке», но тут кто-то схватил его за спину и чуть ли не выволок на тротуар. Зырянов хотел уже было пнуть напавшего сзади ногой, но вовремя заметил, что это милиционер. Мужчине в чине капитана было за тридцать, он чуть брезгливо оглядел Женьку, потом сказал:

— Вроде не пьяный, не обкуренный. Чего на бамперы бросаешься?

— Мне надо срочно на Ярославку, — Женька назвал деревню. — Плачу сколько надо.

— К жене, что ли, торопишься?

— К жене. — Он не солгал, это было действительно так.

Капитан хмыкнул:

— Ну, во-первых, ты неудачную улицу выбрал: тут ездят в основном те, которых твои деньги не интересуют. Погрязней и потемней трассы для этого выбирай. А во-вторых, пойдем-ка со мной, разберемся, что ты за гусь, и не вздумай брыкаться.

— Мне некогда, капитан, честное слово, некогда!