Иван Козлов - Феодора умирает дважды

Актриса, откинувшись на спинку старого, с потертым зеленым плюшем кресла, сидела за журнальным столиком и смотрела строго перед собой, в маленькое окошко деревенского дома. На переступившего порог Меланина она не обратила никакого внимания.

Впрочем, не реагировала она на действия и слова других мужчин, находившихся в комнате.

Меланин вошел и остановился, пытаясь вникнуть в обстановку. Ясно, что Ланская мертвa. До этого он видел се только на сцене. Она всегда казалась ему высокой, гибкой, с прекрасным лицом восточной красавицы… Теперь лицо это было ужасным. Полуотвисшая нижняя челюсть, тонкие синие губы, редкие цвета ржавчины волосы. И вовсе не высокая она, Элеонора Ланская. Бесформенная, в широком ситцевом халате без пояска.

Ясно и то, что за люди суетятся вокруг. Хоть погоны только на двух, но профессия их угадывается. И старшего распознать можно запросто. Вот он, светловолосый, худой, кадык, как кабина лифта, бегает туда-сюда по горлу. Трет пальцами мочку уха, сосредоточенно смотрит себе под ноги, весь в думах и ничего, естественно, не видит.

– Ты откуда у нас? – спросил светловолосый, не поднимая головы, но Меланин безошибочно понял, к кому обращен этот вопрос. – Из конторы Манцева, что ли?

Пожилой мужчина, писавший что-то за грубо сколоченным громадным столом. поднял на миг голову. оглядел Меланина и ответил за него:

– Там таких не держат.

Меланину страшно захотелось узнать, каких это таких не держат у Манцева, и он для начала решил представиться, а уж потом все выяснять:

– Я журналист. Приехал сюда для беседы с Ланской. Мы договаривались по телефону на пять вечера.

– А она что, и политическим деятелем была? – говоривший наконец соизволил взглянуть на Игоря, и в зеленоватых глазах его мелькнула усмешка. – Или сегодня еще есть газеты, которые не только о политике пишут?

– Интервью мы хотели посвятить открытию театрального сезона. Но теперь, я так понимаю, придется опубликовать беседу с работниками милиции.

– Ну да? Так уж и придется? Чтоб пустого места в газете не было? – хмыкнул светловолосый, и кадык его сделал очередную пробежку. – Только давай сначала я тебе пару вопросов задам, не против?

– А хоть бы и против… – сказал молодой парень с погонами старшего лейтенанта. Он сидел на корточках у печи, перемешивая в ней металлическим прутиком золу.

– Ты не прав, Цыгуров, – нарочито серьезно высказался любитель таскать себя за ухо. – Печать надо уважать. Начальство говорит, почему нас с дерьмом в газетах смешивают? Потому что нет нормальных контактов с прессой. Вот мы их сейчас и наладим. Будем для начала знакомиться. Меня, к примеру, зовут майор Иванов, а вас, товарищ журналист?

– Иванов Иван Иванович? – улыбнулся Меланин, чувствуя, что собеседник безбожно врет.

Но тот достал красную книжечку и развернул ее перед глазами Игоря:

– Не угадали: Иван Моисеевич. Теперь свою ксиву, пожалуйста… Меланин, Игорь… Будем на «ты». Игорь, да? Ты с какого года?

– Мне двадцать четыре.

– И мне тридцати нет, так что почти ровесники. Вы когда с актрисой по телефону-то общались в последний раз?

– Вчера вечером.

– Она кроме вас никого не ждала? Не намекала, что у нее гости ожидаются? Как отнеслась к вашему решению приехать сюда?

Вообще-то, это была инициатива Ланской – вызвать к себе корреспондента, чтоб излить тому душу. Ланская готовилась к премьере нового спектакля, совсем нового, нигде еще не шедшего, только недавно написанного. Она, ведущая актриса, должна была играть императрицу Феодору, она уже выучила и полюбила эту роль, но режиссер внезапно передумал и отдал ее роль бездарной девочке… «О, я знаю, почему сегодня за кулисами так много грязи, и я не буду молчать!..» – примерно так Ланская заявила главному редактору в телефонном разговоре, а тот пересказал этот разговор Меланину. «Баба есть баба, такое напоет… Но ты, Игорек, все же поезжай, выслушай ее. Может, что толковое и скажет. Она все-таки талантливая актриса».

Игорь позвонил ей накануне, а сегодня двухчасовой электричкой доехал до платформы «68 километр», потом, как и объясняла Ланская, минут пятнадцать шел лесной дорожкой, мимо пруда, и вот…

– В редакции машины для таких дел нет, что ли? – спросил Иванов.

– Электричкой быстрее, – словно оправдываясь, сказал журналист. – от той же платформы: что я через лес четверть часа шел, что столько бы ехал по дороге – она крюк делает.