Дэй Кин - Моя плоть сладка (сборник)

— Конечно. Да, я верю вам. Но, к сожалению, у нас мало времени... В подобных случаях у нас действует определенная стандартная процедура...

— Процедура? — Барней-Кохилл почесал свой жирный нос.— Что значит — процедура?

— Кажется, у вас, американцев, есть такое выражение — «крайний срок». Так вот, если товар не доставлен в срок в Нью-Йорк, мы обязаны выплачивать компенсацию. Время уже идет. Я могу послать другого курьера самое позднее завтра и хочу, чтобы вы это ясно поняли.

— Да, конечно, все ясно. Я обещаю вам сегодня же доставить посылку,

Ле План встал и аккуратно потушил сигарету. Затем из смятой пачки достал новую.

— Вот и отлично,— сказал он.— А что вы собираетесь предпринять?

— Давайте поедем в город. Я поручил двоим разыскать эту стерву. Вы не беспокойтесь, они, вероятно, уже нашли ее. Мы сейчас нагоним на нее страху!

Ле План вздохнул и посмотрел на теннисные туфли Кохилла, надетые на босу ногу. «„Если в рискованном деле наметится неуверенность...“ Да, произошло худшее,— подумал он.— Сейчас он потребует выкуп, а его у меня нет. Посредник всегда расплачивается».

— Ну, пойдемте же,— поторопил его Кохилл.

«Да, но посредник иногда расплачивается той же монетой». Огромная черная тень от самолета, поднимающегося в воздух, распласталась на дорожке. «Как раз на нашем пути»,— отметил Ле План.

Чак Кеннер прижал телефонную трубку к своей белокурой голове, растянувшись на полу спальни в ожидании, пока клерк проверит список постояльцев отеля. С самого утра Чак висел на телефоне, и вроде бы на сей раз счастье улыбнулось ему. ‘

— Мистер Фолл? Да, кажется, у нас остановился такой джентльмен. Одну минуточку. Да, совершенно верно, он приехал вчера ночью.

— А леди была с ним? Миссис Кеннер?

— Нет. Только мистер и миссис Фолл: Больше никого.

На лицо Кеннера в этот момент страшно было взглянуть. Но голос оставался спокойным.

— Это отель «Соль де Самбра»? В Кэмп де Маре?

— Да, сэр.

Какая-то тень прошмыгнула между Кеннером и окном. Чей-то голос произнес:

— В Полленсе йроверены все отели и пансионаты. Их там нет.

— Я нашел их,— сказал Чак.— Они устроились в Кэмп де Маре.

— О, как я рада, что эта телефонная охота окончена,— снова произнес голос.

Чак повернул голову к владелице этого голоса и сел на полу. Он посмотрел на нее, не скрывая выражения злобы, которую сейчас чувствовал.

На Мэгги был легкий «голубой халатик фасона «бэби». Он прекрасно гармонировал с ее загаром и белокурыми волосами. Нагнувшись, она предоставила возможность Чаку заглянуть за вырез халатика так глубоко, что он мог увидеть, где кончался загар и начинались белые бедра.

— Ну, что мы теперь будем делать? — спросила она.

— Мы все доложим Барнею, а потом поедем туда и выбьем эту штуку из нее. Вот что мы сделаем.

— Но не ты,— возразила Мэгги.— Нет, любимый. Пускай Барней занимается этим. Он создан для того, чтобы бить. А ты оставайся здесь и побереги свои силы... для меня.

Чак улегся на спину и уставился в потолок. Голову его заполнили беспорядочные мысли, он напряженно думал, пытаясь найти какой-то выход: «Фолл спит с Изабель. Это значит, она ему все обо мне рассказала. Следовательно, он не примет меня на работу, и я никогда не получу заказ на статью. А Барней сейчас в аэропорту пытается всячески заговорить этого типа из Парижа. Они должны с минуты на минуту приехать сюда».

Мэгги нагнулась еще больше и легла ему на грудь, нежно лаская его белокурые волосы. Мягкими губами она водила по носу Чака вверх и вниз. Потом перешла К уху.

— Поди прочь!

— Что случилось, милый?

— Барней сейчас вернется.

— Барней... Барней...— капризно проговорила она.— Только и слышишь, что Барней. Да когда этот неряха будет возвращаться, мы услышим его за два квартала. И вообще, к черту Барнея!

Она тоже повернулась на спину и легла рядом с Чаком, закинув руки за голову. Голубой халатик расстегнулся и соскочил с ее пышного тела, открыв восхитительные бедра. Мэгги подняла одну ногу, задумчиво рассматривая пальчики.

— Знаешь, милый, мне очень не нравится, когда ты такой.

— Мммм...— промычал он.

«По словам Барнея, этот парижский тип не остановится ни перед чем, чтобы вернуть эту штуку. Ну что ж, страдать должна одна Изабель». Чак решил, что Фолл очень скоро убедится, что Изабель может принести одни только неприятности. Он улыбнулся.

— Вот так-то лучше, милый. Ты гораздо красивее, когда улыбаешься.

«Да, Фолл ее больше не увидит. Барней и тот тип из Парижа позаботятся об этом. А потом я пойду к Фоллу и извинюсь. В конце концов, именно меня намечали в авторы статьи. И я должен воспользоваться этим долгожданным шансом».