Эд Макбейн - Людоед, который объелся

В 8.30 Карелла ответил на вызов по делу Тинки Сакс и отправился допрашивать плачущую девчушку. Сейчас было 22.30, и он ужасно устал. Ему хотелось уйти домой, у него не было пи малейшего желания спорить с начальством из-за человека, который и впрямь стал таким, каким обрисовал его лейтенант. У него не было больше абсолютно никаких сил!..

Но еще раньше, утром, он смотрел на тело незнакомой женщины, видел ее истерзанную плоть и испытывал такое чувство горечи и боли, что его чуть не стошнило.

Сейчас – обессиленный, опустошенный, не способный спорить – он все же не мог забыть красоту истерзанной Тинки и вдруг почувствовал, что вполне понимает, какие страдания испытывал Берт Клинг, когда всего лишь четыре года назад подхватил на руки изрешеченную пулями Клэри Таунсенд в книжном магазине на Калвер-авеню.

– Пусть он работает со мной, – сказал Карелла.

– О чем ты?

Я имею– в виду дело Тинки Сакс. Я уже давно работаю с Мейером, а теперь дай мне Берта вместо него.

– В чем дело? Тебе что, не нравится Мейер?

– Мне очень нравится Мейер, но я устал, я хочу пойти домой и выспаться, и я прошу тебя, разреши мне работать с Бертом по этому делу!

– А что это изменит?

– Не знаю…

– Я не поклонник шоковой терапии, – сказал Бирнс. – Ведь эту Сакс зверски убили, и, что бы ты ни предпринял, все это будет напоминать ему Клэри.

– Какая тебе, к черту, терапия! Я просто буду рядом, буду разговаривать с ним! Хочу, чтобы он поверил, что в этом проклятом управлении есть еще люди, которые считают его приличным парнем и хотят помочь ему оправиться. Черт, Пит, я и в самом деле зверски устал и больше не могу с тобой спорить!.. Если уж ты решил отправить Берта Клинга в другой отдел, то это твое дело, ты здесь начальник. Я совсем не собираюсь с тобой больше спорить, вот что…

Он помолчал.

– Я хочу только взять Берта. А ты сам решай – согласен или нет. Только очень прошу тебя, поскорее, ладно?

– Бери его, – сказал Питер Бирнс.

– Спасибо, – ответил Карелла.

Он пошел к двери, потом обернулся, пожелал Бирнсу спокойной ночи и вышел.

Иногда дело начинается так скверно, как если бы при игре в рулетку выпадали одни семерки. Именно так и началось расследование по делу № 11 в то утро понедельника, когда Стив Карелла и Берт Клинг приехали в дом на Стаффорд-Плейс, где жила Тинка Сакс, чтобы допросить лифтера.

Лифтер, мужчина лет восьмидесяти, выглядел на редкость крепким, держался прямо и был очень высок, почти такого же роста и сложения, как и Карелла. За единственный здоровый глаз его прозвали Циклопом. Он объяснил, что потерял глаз во время войны. Его ткнули штыком в голову, когда они вели наступление на немцев в Арденнах.

Циклоп, которого в те далекие времена звали Эрнестом, отшатнулся как раз вовремя, чтобы не дать штыку вышибить не только глаз, но и мозги, а после аккуратно всадил в немца три пули, прямо в сердце. Он даже не почувствовал, что лишился глаза, пока не добрался до госпиталя… Ему казалось, что штык только рассек ему бровь и вызвал кровотечение, которое и мешало ему видеть.

Старик гордился своим выбитым глазом так же, как и прозвищем. И хотя сам Эрнест Месснер был всего шести футов ростом, он лишился глаза в борьбе за демократию, что само по себе являлось вполне приличной причиной такой потери. Он также весьма гордился своим уцелевшим глазом, который, как он объявил, видит «на все сто». Единственный глаз был яркосиний, такой же пронзительный, как и ум, скрывавшийся в голове Циклопа. Старик с интересом встретил детективов.

– Ну, разумеется, я сам отвез его наверх, – подтвердил он.

– Вы отвезли этого человека в квартиру миссис Сакс на лифте прошлой ночью? – спросил Карелла.

– Вот именно.

– В котором часу?

Циклоп минуту подумал. Лицо его украшала черная повязка, и, если бы не лысина, он был бы точной копией мужчины с рекламных плакатов рубашек Хаттауэй, разве только чуть старше.

– Вероятно, было часов девять, полдесятого, что-то в этом роде.

А вниз вы его тоже везли?

– Нет.

– В котором часу вы закончили работу?

– Я ушел отсюда только в восемь часов утра.

– С которого часа и до которого вы обычно работаете, мистер Месснер?

– У нас тут три смены, – объяснил Циклоп. – Утренняя смена с восьми утра до четырех дня, дневная – с четырех до полуночи, и ночная – с полуночи до восьми утра.

– В какую смену вы обычно работаете?

– В ночную. Вы. собственно говоря, по чистой случайности застали меня здесь. Я освобождаюсь через десять минут.