Сью Графтон - «Б» – значит безнаказанность

Возле самого дома мне вдруг вспомнился сарайчик во дворе у Грайсов. Я резко затормозила, развернулась и поехала на Виа-Мадрина.

Под сенью пиний было совершенно темно. Машин не видно. Хотя на подернутом дымкой ночном небе висела полная луна, свет от нее практически не попадал во двор Грайсов – мешало здание соседнего кондоминиума. Я поставила машину и достала из отделения для перчаток небольшой фонарик в виде авторучки. Затем натянула резиновые перчатки и закрыла машину. Дойдя по бетонной дорожке до дома, завернула за угол. На ногах у меня были теннисные тапочки, и шла я практически бесшумно.

Я нащупала в кармане пиджака отмычку, по форме похожую на плоскую металлическую мандолину. С собой у меня было пять отмычек, надетых на кольцо для ключей. Еще пять штук – более сложных, в красивом кожаном футлярчике – я оставила дома. Они достались мне от одного взломщика, не из местных, который в данное время отбывал десятимесячный срок в окружной тюрьме. Перед тем как его в очередной раз сцапали, он нанял меня, чтобы я присмотрела за его женой, которая, как он полагал, путалась с соседом. Ничего предосудительного я не обнаружила, и он был так благодарен мне за это известие, что подарил отмычки и даже научил пользоваться ими. Заплатил он и наличными, однако выяснилось, что деньги краденые, и после того как суд постановил возместить ущерб, ему пришлось просить, чтобы я их вернула.

Было прохладно, дул легкий ветерок, отчего казалось, что кто-то притаился в ветках пиний. У следующего за Грайсами дома брезентовые тенты на окнах полоскались на ветру, точно паруса. И зловещий шорох в сухой траве... Словом, жуть. Я и без того дрожала от страха, насмотревшись фотографий обугленного трупа, а тут еще предстояло исполнить номер со взломом, за который вполне можно очутиться в тюрьме и лишиться лицензии. Если соседи поднимут шум и явится полиция, что я им скажу? И для чего, собственно, я здесь? Ах да, мне интересно, что находится в этом маленьком домике, и я не знаю иного способа проникнуть туда.

Я осветила фонариком навесной замок. Похожий рисовал мне мой приятель-взломщик, и я знала, что там есть такая пружинка, вроде шпильки, которая заходит в бороздки на дужке. Как правило, рабочая часть ключа, действующая на пружину, – это его кончик. Чтобы освободить дужку, нужно подобрать отмычку. Можно даже воспользоваться простой канцелярской скрепкой, согнув ее на конце в виде буквы Г. Именно такую форму имела первая отмычка, но она не подошла. Я попробовала следующую, Н-образную на конце. Нет. С третьей попытки замок со щелчком открылся. Я посмотрела на часы. Полторы минуты. В таких вещах я бываю немного тщеславна.

Дверь – со скрипом, от которого хотелось взвыть, – открылась. С минуту я стояла как вкопанная; сердце готово было выскочить из груди. Где-то на улице затрещал мотоцикл, но сейчас мне не было до этого дела, потому что в тот самый момент я поняла, почему Майк так заботливо охраняет имущество дядюшки. В сарайчике, помимо глиняных горшков, газонокосилки и культиватора, на шести полках разместился целый склад запрещенных наркотических препаратов: ампулы барбитурата секонал и амфетамина в стеклянных банках, капсулы намбутала и туинала, таблетки метакванола... не говоря уж о пакетиках с марихуаной и гашишем. Я не верила собственным глазам. Леонард Грайс наверняка был ни при чем; вместе с тем я готова была поспорить, что владелец этой маленькой "аптечки" не кто иной, как его племянник. Я была настолько ошарашена увиденным, что не заметила, как за спиной возникла фигура Майка, и только его изумленный возглас заставил меня очнуться.

Вздрогнув, я обернулась и едва сдержалась, чтобы не закричать, оказавшись с мальчишкой нос к носу; его зеленые глаза светились в темноте, точно кошачьи. Он поразился не меньше моего. К счастью, мы не были вооружены, иначе дуэли и ненужной крови избежать бы не удалось.

– Что вы делаете? – Голос у него дрожал от негодования, он, казалось, не мог поверить в происходящее. Его индейский гребень, видимо, начинал отрастать и заметно завалился на левую сторону, словно высокая луговая трава на ветру. На Майке была черная кожанка, в ухе блестела стекляшка. На ногах сапоги по колено из какого-то пластика, с насечками, которые по идее должны придавать им сходство со змеиной кожей – впрочем, скорее это походило на псориаз. Малого трудно было принимать всерьез, но мне – не пойму каким образом – это удалось. Я закрыла дверь и повесила замок на место. Что он, собственно, сможет доказать?