Сью Графтон - «Б» – значит безнаказанность

Я еще лелеяла надежду, что Леонард все же причастен к убийству. В конце концов, по моим данным, его алиби основывалось лишь на показаниях Лили Хоуи, его сестры. Можно было предположить, что он вернулся домой раньше, убил Марти, поджег дом, после чего затаился неподалеку, чтобы появиться в нужное время. Если Леонард действовал в сговоре с сестрой, естественно, оба будут твердить, что он находился у нее. Однако моя версия рассыпалась в прах, как только мне на глаза попалась запись беседы Долана с соседями Лили, супругами, которые как раз в девять вечера зашли, чтобы вручить ей подарок. Оба – и муж, и жена – независимо друг от друга заявили, что Леонард был там и ушел около десяти. Они запомнили время, так как уговаривали его остаться и посмотреть телевизионную передачу, которая начиналась в десять часов. Выяснилось, что это повтор, и, поскольку Леонарду не терпелось вернуться к жене, он ушел.

Проклятие.

Странно, почему это обстоятельство так меня злило, спрашивала я себя. Видимо, потому, что втайне надеялась: Леонард в чем-нибудь да виновен. В убийстве, в заговоре с целью убийства, в соучастии в убийстве. Мне нравилась эта версия, она была очень удобна хотя бы потому, что вписывалась в общестатистическую картину. В Калифорнии ежегодно свыше трех тысяч человек становятся жертвами убийства. Две трети из них – это те, кто пал от рук друзей, знакомых или родственников. Невольно задаешься вопросом: а не лучше ли в этом штате быть круглым сиротой? В том смысле, если где-то случается убийство, то в нем зачастую замешаны близкие покойного.

Словом, идея меня привлекала и отказаться от нее было нелегко. Может быть, Грайс нанял киллера? Возможно, конечно, хотя непонятно, что он выигрывал с ее смертью. Тем не менее полиция – не одни же там безмозглые шуты – проверила и эту версию, однако ничего не нашла. Никаких неизвестно откуда взявшихся денег, никаких встреч с сомнительными личностями, никакого очевидного мотива или видимой выгоды – ничего.

Я возвращалась к тому, с чего все началось – к загадочному исчезновению Элейн Болдт. Могла ли она быть причастна к убийству Марти Грайс? Исходя из того, что я о ней знала, в это оказалось трудно поверить. Не было решительно никаких оснований подозревать ее в любовной – или какой-либо иной – связи с Леонардом. Всего-навсего случайные партнеры по бриджу. Не думаю, что Марти убили из-за того, что она испортила кому-то малый шлем. Правда, от этих фанатиков бриджа можно ждать чего угодно. Уйм Гувер упомянул, что на Рождество Элейн и Беверли крупно повздорили – якобы не поделили мужчину, – но я не могла представить, чтобы они могли сцепиться из-за Леонарда Грайса. Меня снова мучил вопрос: а вдруг Элейн что-то знала – или видела – и решила убраться подальше из города, чтобы избежать встречи с полицией?

Я обратилась к фотографиям, уговаривая себя, что не стоит принимать увиденное близко к сердцу. Мне необходимо было увидеть все воочию, и я не имела права давать волю эмоциям. У насильственной смерти отвратительное лицо, и в первый момент мне всегда хотелось отвернуться, чтобы не видеть этого кошмара. В данном случае я должна была пересилить себя, поскольку фотографии являлись единственным материальным свидетельством той трагедии. Начала я с черно-белых снимков, чтобы оставить самое страшное – цветные фото – на потом.

Джоуна робко кашлянул.

– Я собираюсь на боковую, – сказал он. – Здорово сегодня вымотался.

– Вот как? – Я ошарашенно посмотрела на часы: без пятнадцати одиннадцать. Я просидела, не проронив ни слова, больше двух часов.

– Простите, – выпалила я. – Совершенно потеряла счет времени.

– Ничего страшного. Просто мне сегодня пришлось встать в пять утра, так что неплохо было бы поспать. Можете взять это с собой. Разумеется, если Долан вас накроет, я ничего не знаю, однако, надеюсь, вам это поможет.

– Спасибо. Уже помогло. – Я убрала фотографии и документы в большой конверт и сунула его в сумочку.

Я возвращалась домой в подавленном настроении. Перед глазами стояла чудовищная картина: обезображенное огнем тело Марти с зияющей дырой на месте рта, вокруг зола и пепел, точно серое конфетти. Под действием жара сухожилия рук у нее сократились, и кисти сжались в кулачки, как у боксера. Это был ее последний бой, и она проиграла, однако мне казалось, что он еще не закончен.

Усилием воли я прогнала прочь страшный образ и попыталась спокойно обдумать все, что узнала. Из головы у меня не выходила одна мелочь. А может, Мэй Снайдер и вправду слышала той ночью какой-то стук? Если так, что это могло быть?