Рэймонд Чандлер - Окно в вышине

— Миссис Мердок, одну минуточку. Все не так просто. Тут произошли кой-какие события.

— О них вы расскажете мне завтра утром, — сказала она резко и положила трубку.

Выйдя из будки, я негнущимися, дрожащими пальцами закурил сигарету и прошелся по аптеке. Аптекарь стоял один. Нахмурившись, он сосредоточенно затачивал карандаш маленьким ножичком.

— И какой же остренький карандашик у вас получился, — сказал я ему.

Он удивленно взглянул на меня. Игравшие в пинбол девушки тоже удивленно оглянулись. Я подошел к стойке и посмотрелся в висевшее над ней зеркало. Оттуда на меня, смотрел совершенно ошалевший тип.

Усевшись на стул, я приказал:

— Двойное виски, разбавлять не надо.

Человек за стойкой очень удивился.

— Мне жаль, сэр, но у нас не бар. Бутылку вы можете купить в винном магазине.

— Так-так — сказал я. — Мне кажется, тут что-то не так. Простите, у меня, кажется шок. Дайте чашечку слабого кофе и сэндвич с нежирной ветчиной. Нет, пожалуй, есть не стоит. До свиданья.

Я встал со стула, и пошел к выходу. Мне казалось, на аптеку обрушилась оглушительная тишина, такая тишина, какая бывает после того, как тонну угля сбросят по наклонному настилу. Человек у стеллажа посмеивался надо мной, держа в руках Нью-Рипаблик.

— Бросьте-ка всю эту чепуху, ведь вам по зубам такие солидные вещи, как, например, детективные журналы, — сказал я ему по-дружески.

У самой двери я услышал, как кто-то произнёс у меня за спиной:

— Их полным-полно в Голливуде.

Дул сухой, упругий ветер, пригибавший верхушки деревьев. Качались, как маятники, фонари, и по стенам домов бежали тени, словно скачущие всадники. Я развернулся и поехал назад, на восток.

Ломбард был на Санта Моника, вблизи Вилкокс. Тихое старомодное маленькое здание, над которым поработали волны времени. В витрине были выставлены вещи, собрать которые вместе вам бы ни за что не пришло в голову: искусственные мушки в фанерном ящичке для ловли форели, фисгармония, раскладная детская коляска, фотоаппарат для портретной съемки с четырехдюймовым объективом, перламутровый лорнет в вытертом плюшевом футляре, старинный простого боя кольт, калибра 0,44, тот самый, которым в вестернах пользуются блюстители порядка, научившиеся у своих дедушек нажимать на спусковой крючок.

Я открыл дверь, над головой прозвенел звонок, откуда-то из глубины лавки послышались шаркающие шаги, сморкание, и за прилавком появился старый еврей в черной ермолке на голове и в очках с вырезанными внизу стеклами. Он улыбнулся.

Я вынул кисет, и достав из него дублон Брашера, положил монету на прилавок. Мне представлялось, что заклад будет совершаться в какой-нибудь фанерной кабинке с закрывающейся дверцей, но за спиной у меня было ничем не прикрытое окно, и мне вдруг показалось, что я стою перед ним совершенно голый.

Еврей взял монету и подержал ее на ладони, взвешивая.

— Золото, а? Никак, выкопали клад? — сказал он, подмигнув.

— 25 долларов, — сказал я, — жена и малыши голодают.

— Ой, какой ужас. Судя по весу, это золото, но, возможно, есть примесь платины.

Он небрежно взвесил монету на маленьких весах и сказал:

— Золото. Так вы хотите за нее 10 долларов?

— 25 долларов.

— Ну, что мне с ней потом делать? В ней и золота всего на 15 долларов. О'кей, 15 долларов. — Сейф у вас в порядке?

— Мистер, хороший сейф тоже денег стоит. Но вы не расстраивайтесь, не пропадет. Значит, 15 долларов.

— Выпишите квитанцию.

Он заполнил квитанцию, двигая и пером, и языком. Я дал ему свой настоящий адрес и имя. Голливуд, Норс-Бристоль авеню, Бристоль-апартментс, 1634.

— Проживаете в таком районе и берете взаймы под залог 15 долларов, — сказал он с грустью, и, оторвав квитанцию, отсчитал мне деньги.

Я зашел в аптеку на углу, купил конверт, одолжив ручку, написал на конверте свой адрес, и вложив квитанцию в конверт, отправил письмо самому себе.

Я проголодался, перекусил на Вайн-стрит, и опять поехал в нижний город. Ветер дул еще сильнее, чем прежде. Мне было как-то не по себе. Какое-то странное чувство пустоты и потерянности охватило меня, рулевое колесо, казалось, жгло мне руки.

По фасадам высоких домов здесь и там зажигались огни. Зелено-желтый магазин одежды на углу 9-й и Хилл-стрит был ярко освещен. В Белфронт-билдинг горело всего несколько окон. Тот же безглазый старик, уставясь куда-то в вечность, сидел в лифте на куске мешковины.

— Может быть вы знаете, как мне связаться с директором вашей фирмы? — спросил я его.