Сергей Гайдуков - Ты меня знаешь

Поначалу все шло хорошо. Поначалу – то есть в первые несколько секунд. Потом я ступил на первую ступеньку, женщины и Олег появились на крыльце... Тут и началось.

Вспышки фотоаппаратов иногда трудно отличить от вспышек выстрелов. Особенно, когда каждая клетка твоего тела находится в ожидании этих самых выстрелов.

Вероятно, милиционеры, стоявшие цепью в пятнадцати метрах от крыльца, и сами ничего не поняли, когда вдруг обе женщины с испуганными воплями попадали на колени, а Олег стал размахивать зажатым в пятерне пультом и орать, что сейчас всех взорвет. Зеваки также ничего не поняли и стали громкими воплями выражать свое недоумение. А стволы милицейских автоматов по-прежнему следили за нами.

И я понял, что еще несколько секунд такого безумия, и у кого-нибудь наверняка не выдержат нервы.

Я достал из кармана рацию и прокричал туда:

– Уберите фотографов! Свет! Я же говорил – уберите свет!

Полковник стоял сразу за линией оцепления, я видел его лицо, видел, как он отнял рацию от щеки и кинулся отдавать приказания.

Потом я вернулся назад, на крыльцо, и заорал на Олега:

– Успокойся! Это фотовспышки! Никто не стреляет!

Он поверил мне только тогда, когда вокруг нас снова наступил полумрак, рассеиваемый слабым светом милицейских машин.

И мы продолжили путь.

Сумка стояла в положенном месте. Я присел на корточки, открыл замок и показал содержимое Олегу.

– Разорви пачку, – хрипло велел он. Я сделал это и показал ему, что в пачке были настоящие банкноты, а не резаная бумага. Правда, я не был уверен, что это настоящие доллары. Но об этих своих сомнениях я Олегу говорить не стал.

– Бери сумку, – сказал Олег.

Я закрыл сумку, подхватил ее левой рукой и зашагал вперед. Нам сделали импровизированный коридор: справа и слева машины, милиция, врачи, люди в штатском. Много оружия, внимательных глаз и средств связи.

– Вперед, вперед, – бубнил мне в спину Олег. – Не останавливаться.

Я не видел его лица, но, судя по голосу, он изрядно нервничал среди такой массы людей, каждый из которых с большим удовольствием надавал бы ему по морде. Чувствовать себя героем гораздо безопаснее за тремя стальными дверями. Надо будет сказать об этом Олегу, когда мы останемся в машине вдвоем.

А вообще все было довольно просто и обыденно. В какой-то момент у меня даже появилось чувство, словно я провожаю старого знакомого на вокзал, помогаю поднести ему вещи, а позади идут другие провожающие...

Это чувство моментально исчезло, когда с крыши здания грохнул выстрел. Он не был слишком громким, но до этой секунды все было так тихо, что звук выстрела из снайперской винтовки послышался раскатом грома среди безоблачного дня.

И я подумал, что меня убили. Что снайпер – кретин! – промазал и угодил не в Олега, а в мою спину, прямо между лопаток. Я потерял равновесие, уронил сумку и стал падать лицом вниз на асфальт.

В процессе падения я понял, что та штука, саданувшая мне в спину, не была пулей. Это был Олег. Он упал на меня. И вот его-то как раз ударила в спину пуля снайпера.

«Бронежилет», – подумал я. И упал на выставленные вперед ладони. Олег скатился по мне в сторону.

Вдруг стало очень шумно, и я почувствовал себя в центре урагана: что-то двигалось справа, слева, сверху от меня. Что-то стремительно перемещалось и менялось вокруг.

Что именно – это я уже понял тогда, когда оттолкнулся ладонями от асфальта, сел и уставился на Олега.

Тот стоял на коленях, изогнувшись всем телом, но удерживая и пистолет, и пульт. Женщин рядом с ним уже не было, как будто они провалились сквозь землю.

Все менялось с немыслимой скоростью – только что мы шли по коридору, и все отступали, чтобы дать нам дорогу. А теперь никакого коридора не было, были одни только люди, тяжело дышащие, совершающие резкие движения, кричащие...

И между прочим, наступающие мне на руки. Я вскрикнул и попытался отползти куда-нибудь в безопасное место.

Но тут стало греметь прямо у меня над ухом – Олег стрелял из пистолета, стрелял в упор, поворачиваясь вместе с пистолетом на триста шестьдесят градусов.

Я упал на асфальт и накрыл ладонями затылок, потом кто-то упал рядом со мной. Упал и не двигался.

Несколько мгновений стояла мертвая тишина, которую затем разорвал истошный вопль Олега:

– А теперь все назад! Я сказал – назад! Со мной такие штуки не пройдут, сволочи!

Я повернул голову, приподнялся, осмотрелся и был вынужден признать, что Олег прав – с ним такие штуки не прошли.