Сергей Зверев - Грехи отцов

– Все в порядке? – Он приподнял ей голову за подбородок, смотрел в лицо, в глаза, а Вика улыбалась, с трудом сдерживая слезы.

– Все нормально, меня и пальцем никто не тронул, – говорила она, – просто пришли в номер, когда я спала, увезли. А привел их парень какой-то, длинный, кудрявый, он еще орал, что ты его машину угнал и он тебя засудит. Дурак какой-то, я ничего не поняла…

«И не надо». Егор прижал Вику к себе, она ткнулась лбом ему в грудь, плечи у нее вздрогнули. Испугалась, понятное дело, но вида старается не показывать, держится, а на пальце у нее блестит кольцо, камни переливаются в лучах утреннего солнца, и по встрепанным от ветра волосам прыгают разноцветные маленькие «зайчики».

Справа захрустел песок, Егор обернулся, Вика подняла голову и сделала непроницаемое лицо – к ним шел Влад. Шел медленно, неуверенно, он даже ссутулился, смотрел растерянно и улыбался заискивающе, отчего на душе сделалось еще поганее. Точно и не было прожитых лет, будто им снова завтра в школу, а там дебильноватый Дима Капустин, закончивший свои дни, как и его родитель – запойный алкаш, в психбольнице, – караулит отличника Орехова, и Влад этого Диму до смерти боится. Не потому, что в морду ему дать не может, а потому, что не так воспитан, он же в университет поступать собрался, а не в ПТУ…

– Егор, я все исправлю, – повторил Влад, – ты прости меня. Я столько лет этого ждал и так ошибся. Прости меня и не волнуйся, я все решу – и с полицией, и с имуществом твоим. Насчет компенсации подумай, я все сделаю…

– Да пошел ты… – Вика фыркнула, Егор усмехнулся: как у них это ловко получилось, точно заранее сговорились.

– У дураков мысли сходятся. – Егор обнял Вику за плечи, глянул на Влада: – Машину гони, я пешком топать не собираюсь.

Орехов засуетился, побежал к охраннику, что так и стоял столбом у внедорожника, что-то сказал ему, бросился обратно к Егору:

– Он отвезет куда скажете. Машину могу тебе оставить, если надо. А с ним, – Влад глянул на Чурсина, – я потолкую, если ты не против. И… не надо, чтобы еще кто-то об этом знал, хорошо?

Вика скривила губы и затейливо выругалась, Егор даже оторопел – таких речевых оборотов она раньше себе не позволяла. Потолкуем… На душе снова кошки заскребли, Егор посмотрел на Федерата, на Влада и отвернулся. Черт с ними, это не его забота, он тут ни при чем. Шагнул к машине, открыл заднюю дверцу, Вика села в салон, он закрыл дверь, повернулся к Владу…

– Отойди, Егор.

Он не сразу понял, чей это голос, Влад побледнел, смотрел куда-то перед собой. Егор повернул голову и увидел Юрку. Он так и стоял у передней дверцы, упираясь в крышу локтями, а в руках держал «стечкина».

Держал крепко, ствол даже не шевелился, видать, отец все же успел немного натаскать Юрку, хоть тот как огня боялся выстрела и вечно мазал, посылая пули куда-то в область мишени. А сейчас Павлов стоял ровно, как в тире, спокойный и сосредоточенный, но губы у Юрки кривились, а на лбу выступили капли пота.

– Юрка, – Егор отпрянул назад, отдавив охраннику обе ноги, – Юрка, сдурел? Ты что?..

Павлов плевать на него хотел, он шагнул вбок, поднял пистолет на уровень глаз, прицелился, коснулся пальцем спускового крючка.

– Спятил? – криво улыбнулся Павлову Влад. – Прекрати, не валяй дурака… Я ошибся, понимаешь, ошибся! Ну, прости, что так вышло, я же не знал…

– Бродячих собак убивают, Влад, особенно бешеных. Разве ты не знал или я ошибаюсь?

Юрка уверенно и ровно держал «стечкина», руки у Павлова не дрожали, ствол не водило по сторонам, а дуло смотрело Орехову в лицо. Негромко щелкнул предохранитель, Влад глянул на Егора так, точно искал у него защиты, перевел взгляд на Юрку, шутливо поднял руки и улыбнулся дрожащими губами:

– Погоди, мы все решим с тобой, я подумаю, что можно сделать. Брось оружие, мы поговорим и все обсудим. Я ж все помню, Юрка, я ничего не забыл…

И тут грохнул выстрел, пуля прошила Орехову левую скулу, пробила кость, Влад пошатнулся и непонятно как удержался на ногах и почему-то не орал, а лишь прижимал ладонь к ране. Охрана летела к нему со всех ног, Чурсин то ли кашлял, то ли хохотал, по губам у него текла кровь, Вика высунулась из салона, но Егор впихнул ее обратно.

– Юрка, не смей… Ты что творишь? – орал Егор, а Павлов его и не слышал. Выпрямился, перевел ствол правее и выстрелил два раза, в грудь Орехову и в голову, и попал, попал, как в мишень, будто в тире палил, а не по живому человеку. Влад дернулся, точно его за нитки подвесили, невидяще посмотрел на Егора и повалился на бок, в грязную лужу, и темная вода постепенно становилась багровой.