Сергей Зверев - Грехи отцов

Вонь из салона помаленьку рассеялась, визг покрышек на поворотах стих, дорога пошла мягче, но в таких ухабах, что, казалось, «Чероки» взлетает над каждой ямой, отчего желудок сжимался, а сердце падало куда-то под коленки.

– Куда ты? – пробормотал отец. Он поднял голову, огляделся, водитель с силой врезал ему по затылку и крутанул руль. «Зеленую» затрясло, замотало на бездорожье, двигатель ревел, как у взлетающего истребителя, зато новых дырок в стекле не прибавилось. Егор тряхнул волосами, вытряхивая осколки, снова приложился подбородком о цевье, и перед глазами потемнело от боли.

– Лежи! – откуда-то сбоку прокричал отец. – Лежи, дурак!

Тут стало и вовсе темно, раздался плеск воды, сухой треск и грохот, а потом все закончилось. Машина остановилась, в приоткрытые окна сквозняком принесло запах сырости и тины, где-то недалеко кричали птицы и робко квакала лягушка.

Егор осторожно приподнялся на локтях. Неловко повернулся, поморщился от боли в разбитой губе и нос к носу столкнулся с водителем. Тот пристально смотрел Егору в лицо, они пару секунд глядели друг на друга, и человек еле заметно улыбнулся:

– Испугался?

Егор молчал – что спрашивать, испугался, конечно. А понял это лишь сейчас – по испарине на лбу и дрожащим коленкам.

– Это нормально, – сказал водитель, – это даже хорошо. Ничего не боятся только дураки и дебилы. Меня Федерат зовут, кликуха с армии привязалась.

Он отшатнулся, в просвете между креслами Егор увидел отца. Бледный, мокрый от пота, губы сжаты – он вгляделся сыну в лицо, подцепил Егора пальцем за подбородок, поднял ему голову.

– Цел?

Показалось или голос отца дрогнул? Егор кивнул и высвободился, облизнул разбитую губу, вытер запястьем кровь с подбородка. Отец дернул ртом, выматерился вполголоса и рывком выдернул из-под Егора автомат. Перехватил неловко, выскочил из машины, водитель кинулся следом.

– Не дури, командир, – услышал Егор. Он кое-как взобрался на сиденье, осмотрелся. Заднее, правое, левое боковые стекла в дырках, в лобовом всего одна, зато точнехонько напротив головы пассажира. Если бы отец не пригнулся, если бы сидел, как обычно, то…

В виски ударила кровь, стало душно. Егор выбрался из машины, постоял, оглядываясь, и сел на траву у заднего пробитого колеса «зеленой» – «Чероки» завалился на левый бок и сел на диск. Крики, ругань и лютый мат неслись откуда-то сверху и со стороны, Егор особо не прислушивался, а смотрел на обильно цветущий куст черемухи, на сочные лопухи под ним, на одуванчики и ряску на болотине с каким-то новым чувством. Обычное дело – пруд с лягушками, лопух, мошка, что вьется у лица… А ведь мог больше никогда этого не увидеть.

Ругань стихла, зашелестела трава, Егор поднял голову. Это был Федерат, он поглядел на Егора, перегнулся через него и принялся расковыривать обшивку салона.

– Хлопушка, говоришь? – Он кинул на колени Егору крохотный камешек, оказавшийся довольно тяжелым. Егор покрутил его в пальцах, вернул водителю.

– Свинец, – сказал тот, разглядывая находку, – от пули из «стечкина», скорее всего. Или «калаша», черт его знает. Ты сегодня второй раз родился.

Он подмигнул Егору и запустил пулю в болото, повернулся к отцу. Тот подошел с другой стороны, неловко придерживая автомат за рукоять.

– И ты, командир, тоже. Мои поздравления.

Федерат приложил ладонь к груди и слегка поклонился. Отец ругнулся, уже беззлобно, подошел ближе.

– Ты его видел?

– Да, красная «Мазда». Тебя на переходе ждали. Бомж нам глаза отводил, он же и петарду кинул. Спецы поработали, их повадки издалека видно.

– Так ты точно не видел? – поразился отец. – А я думал…

– Страховался, – перебил его Федерат, – лучше испачкаться в грязи, чем в крови. Решил, что, если ошибусь, за побитые машины ты у меня из зарплаты вычтешь, но угадал, как видишь.

– Угадал, – выдохнул отец. – Я тебе теперь должен…

– Сочтемся. Дай-ка сюда.

Он аккуратно отобрал у отца автомат, проверил магазин и передернул затвор. Что-то негромко лязгнуло, Федерат поднял ствол.

– Пойду гляну, что да как. Здесь ждите.

– А где мы? – крикнул Егор ему вслед. Федерат обернулся с чуть изумленным видом.

– Ты не понял, разве? Это ж Торгашинское болото, здесь журавли гнездятся. У меня дед тут всю жизнь егерем проработал, я пацаном здесь все облазил. Мост тут был, в две доски, но я его сломал. Вызывай подмогу, хозяин, вдруг не я один про это местечко знаю.

И исчез в черемухе быстро и бесшумно, как дух нечистый. Отец поглядел ему вслед, подал Егору руку, рывком поднял на ноги.