Сергей Зверев - Грехи отцов

«Зеленая» выбралась из пробки, покрутилась во дворах и выкатила на прилегающую Воробьевку. Тесная, кривая улица шла вдоль старых кирпичных хрущевок, где на заросших бурьяном клумбах и в кустах местами торчали обломки мраморных крестов и памятников. Микрорайон построили на старом кладбище, что-то уцелело, что-то пошло под бульдозер, дома стояли на могилах, и местные детишки и алкаши каждый по-своему проводили время на костях. Зато дорога была свободна, «Чероки» катился почти по разделительной, отец глянул на часы и вытащил мобильник с толстой антенной, принялся нажимать кнопки. Чудо техники попискивало в ответ, потом заговорил автоответчик, отец ругнулся и принялся набирать номер заново.

Водитель скинул скорость, «зеленая» встала в паре метров от перехода. Отец, чертыхаясь, возился с мобильником, клял его на все лады, по «зебре» шли люди. Мамаша с коляской, пацан с рюкзаком за спиной, полная, похожая на Капустину неопрятная со злым лицом тетка, еще люди. И бомж, что ковылял последним, тащился нога за ногу, и что-то бубнил себе под нос. Светофор зажегся желтым, потом зеленым, а бродяга все еще топтался на переходе, что-то уронил, согнулся в три погибели и шарил ладонями по асфальту. Машины с той стороны недовольно гудели, мигали фарами, потом раздались крики, приправленные матерком. Отец не обращал на это ни малейшего внимания, весь сосредоточился на недавно купленном беспроводном телефоне, как оказалось, удобной штуке, если, конечно, она ловит сигнал сети. С сетью, похоже, случилась проблема, но отец не терял надежды дозвониться, увлеченно жал на кнопки и шепотом слал автоответчик по матери.

Бомжара наконец убрался с дороги, поток с той стороны двинулся навстречу, на переход первой выкатилась красная «Мазда», «Чероки» дернулся вперед, и тут в глаза ударила вспышка. Егор отшатнулся назад, водитель чуть пригнулся, отец поднял голову, осмотрелся. И тут грохнуло – раз, другой, вспышка повторилась, на этот раз зеленоватая, в отличие от предыдущей, белоснежной.

– Что за… – пробормотал отец, – хрень какая-то. Чего стоим, поехали…

Водитель подался вперед, привстал над креслом и вдруг резко заложил руль влево, дал по газам. Машину развернуло на месте так, точно «Чероки» превратился в волчок, «зеленую» занесло, Егора швырнуло на бок, он больно врезался локтем в цевье «калашникова», прикусил губу, привстал, и тут в окне над головой появились две дырки. Небольшие, с неровными краями, от которых во все стороны брызнули трещины, стекло крошилось на глазах. Егор глядел на них снизу вверх, и тут рядом образовалась третья, раздался очень тихий короткий свист, точно пролетела над головой летучая мышь. Егор видел их в детстве, эти твари оживали летними вечерами, носились над дорогой и норовили вцепиться в светлые волосы людей или белую собачью шерсть, пролетали низко и стремительно и пропадали в кронах деревьев.

Раздался глухой удар, точно на камень уронили консервную банку, машину швырнуло назад и вбок, но она быстро выровнялась. Отец пригнулся и шарил под креслом, куда улетел мобильник, и орал не своим, сдавленным от злости голосом:

– Ты что творишь, скотина? Охерел? Это ж хлопушка, дети балуются! Назад давай гони, кому сказано! Ты куда?

– В кабинете у себя командуй! – огрызнулся водитель, выворачивая руль вправо. Выжал газ до отказа, приоткрыл дверь, глянул назад и резко переложился на встречку. Машину мотнуло, дверь захлопнулась, и отец неожиданно замолчал. «Чероки» вильнул вправо, пронесся впритык к столбу у обочины, раздался короткий жестяной шорох, на голову Егору посыпалось стекло, а в лобовом появилась еще одна дыра. Справа от зеркала заднего вида, с рваными краями и кривой трещиной аж до дворников. Егор приподнялся, чтобы получше разглядеть ее, и тут же водитель неожиданно сильно рванул его за плечо и швырнул на пол. Газеты, «калашников», сумка с учебниками оказались внизу, Егор свалился сверху и ударился подбородком о приклад автомата.

– Там сиди! – придушенно прикрикнул на Егора отец. – Не рыпайся!

И крикнул водителю:

– Гони, гони, к чертям, вывози, жив останусь – не забуду….

– Сочтемся. Пристегнись и башку пригни. И не орать мне!

Егор на всякий случай закрыл глаза – смотреть в черную спинку переднего сиденья было неприятно. Вдобавок он прокусил губу, во рту появился противный соленый привкус, а голова малость кружилась, точно от спиртного. Очень хотелось пить, рука неудобно подвернулась и начинала затекать, машину мотало по дороге, как лодку в шторм, она скребла дисками по бордюрам, тряслась, покрышки визжали в заносах, в салоне воняло горелой резиной. Отец согнулся, вжался лбом в колени и прикрыл затылок руками, точно это могло помочь. Потом повернулся кое-как, поглядел на Егора, вымученно улыбнулся сыну – держись, мол, выкрутимся. Егор кивнул в ответ и снова зажмурился – от зверской качки вдруг начало тошнить, к горлу подкатил комок, и Егор боролся с ним, сжимал зубы, чувствуя, как весь покрывается липким потом.