Владимир Мильчаков - Таких щадить нельзя

— Ну и что?! Выживет? Что врачи сказали? — раздались взволнованные голоса. Караулов обвел всех столпившихся около скамейки тяжелым взглядом и тихо ответил:

— Врачи сказали — плохо. Надежды мало. Разбит очень.

— Может, понести ему что-нибудь надо? — спросил в наступившей тишине ученик Карпа Ивановича.

— Ничего ему пока не надо, — печально покачал головой Караулов. — Без памяти он. Мать известить надо.

— К ней, пожалуй, ты сам поезжай, — предложил Карп Иванович. — Ты свидетель всему, сам и расскажешь.

— Правильно, — поддержал шофера завгар. — Только ты сам как? Сможешь?

— Раз на ногах стою, значит смогу. Бюллетень мне все же дали на пять дней, — ответил Караулов. — За машиной моей надо съездить.

Завгар молча посмотрел на Карпа Ивановича. Тот утвердительно качнул головой, хотя только что мечтал о том, как доберется до дома и отоспится за весь этот беспокойный месяц, проведенный на хлопкоуборочной.

— Возьми с собою слесаря и человек пять подсобных рабочих, — разрешил завгар. — И придется торопиться, а то вконец раскулачат машину. У самого шоссе лежит.

В просторном и светлом коридоре школы имени Первомая на доске объявлений висел большой лист бумаги. На нем темно-синими чернилами плакатным пером была выведена четкая, как приказ, фраза: «Комсомольцы 8-х, 9-х и 10-х классов останутся сегодня после шестого урока на закрытое комсомольское собрание».

Во время перемен в коридорах школы очень оживленно. По утрам здесь шумят беспокойные «первоклашки». Вообще, утренние часы отданы в распоряжение младшего поколения школьников. Старшие классы занимаются во вторую половину дня. Школа работает в три смены. С раннего утра до позднего вечера гудит от сотен ребячьих голосов трехэтажное просторное здание школы имени Первомая.

Объявление о закрытом комсомольском собрании заинтересовало всех. Комсомольцы недоумевающе перешептывались. Ведь очередное комсомольское собрание было всего три дня тому назад. Прорабатывали двоечников и обсуждали план работы. По этому плану следующее собрание должно быть не ранее чем через две недели. Что же могло произойти такого, что потребовало срочного созыва собрания?

Некомсомольцы делали вид, что их совсем не интересует, почему созывается внеочередное собрание, да тем более закрытое. Но по подчеркнуто независимому виду можно было сразу понять, что их-то этот вопрос как раз больше всего и интересует. Ведь комсомольцам на собрании все равно все станет известно. А вот уйти из школы, не узнав, о чем говорилось на закрытом собрании, очень трудно. Любопытно все-таки. И объявление написано необычно. Как сигнал тревоги. Директор ходил растерянный и сильно расстроенный, в школе уже побывало несколько комиссий. Все они запирались с директором и завучем в кабинете, а о чем говорилось за запертой дверью, не узнал никто, даже комсорг школы Вася Симкин. Вася всегда был «в курсе». Но сейчас даже с комсоргом директор не счел возможным поделиться тайной, хотя, к чести Васи, нужно признать, что он никогда не был болтлив и ни разу не обманул доверия директора.

Расстроенный этим, самолюбивый юноша сегодня даже пропустил два урока. Правда, это были литература и история — предметы, всегда легко дававшиеся Васе. Но войдя в школу и увидев на доске лаконичное объявление, Вася обругал себя дураком. Что-то, видимо, произошло за время его отсутствия в школьном коллективе, а его, комсорга, не было на своем посту, Прочитав еще раз объявление, он, важно помахивая портфелем, направился дальше по коридору, рассчитывая встретить хотя бы одного из членов бюро и узнать, в чем дело. Ему повезло. У окна стоял, вернее, перевесившись через подоконник, разговаривал с приятелем, стоящим на дворе, Игорь Непринцев.

Васе смертельно захотелось подбежать и отвесить портфелем хорошего «леща» Непринцеву. Но считая такой поступок недостойным комсорга школы, он спокойно подошел к окну и положил руку на плечо Игоря. Непринцев оглянулся и, увидев Симкина, обрадовался.

— Васька! Куда ты провалился? Объявление видел?

— Видел. Кто писал?

— Я. Петр Никитич просил собрать комсомольцев. Обязательно всех. За тобой посылать хотели.

— Что за спешка, — пожал плечами явно недовольный комсорг. — Ведь никакой подготовки к собранию не проведено. О чем будем говорить?

— Ничего не знаю. Петр Никитич сказал, что с нами хотят побеседовать по одному очень важному вопросу.