Сергей Зверев - Новые гладиаторы

– Чум тут разрешил ставить на ночевку, – переводит его слова и жесты наш проводник. – Давай, распрягайте, хлопцы, коней.

Цитата, неожиданная для заснеженных Саян, вызывает у меня легкую усмешку. А позитивное настроение в данной ситуации – вещь весьма необходимая.

Мы шуршим по хозяйству, ставим чадыр. Наши олени уже пасутся неподалеку. Но странное дело, к сородичам из стана шамана близко не подходят. Крутят носом и норовят держать дистанцию. Впрочем, те на них тоже не обращают внимания.

– Шаман в гости зовет, – докладывает Каадар, засунув голову под полог нашего чума.

Проводник, как только мы поставили лагерь, захватил гостинцев из нашего скромного багажа и отправился к лесному жителю. На дворе темно и, несмотря на календарный месяц март, еще по-январски холодно. Мы уже приготовились почивать на мягких спальниках из оленьих шкур, и поход в гости энтузиазма не вызывает.

– А отказаться нельзя? – ворчит Аристарх. – Спать хочется.

– Нельзя, – убежденно отвечает Каадар. – Иначе шаман обидится и дорогу не скажет.

– Ты сначала добра молодца напои, накорми, а потом уже и пытай. – Рыжий с неохотой встает и надевает унты. – Ладно, пошли. Уважим дедушку.

Насчет «напои» Рыжий угадал. Дед, видимо, тоже читал эту сказку. А может, с него ее и писали – уж больно он древний на вид. Шаман поит нас настоем каких-то трав и ягод, кормит вяленым мясом, нарезанным на тонкие полоски. Разговаривает старик пока только с проводником – то ли на эвенском, то ли на тувинском.

В чуме темно и тепло, отчего меня клонит в сон. Костерок в небольшой жаровне по центру горит почти ровно, окрашивая лица всех присутствующих в красноватый цвет. В дальнем закуте чума отблескивает что-то круглое с висюльками – наверное, шаманский бубен.

– У него для тебя сообщение есть, – вдруг говорит мне Каадар.

– Интересно, – вяло удивляюсь я.

Весь этот шаманский сюрреализм настраивает меня на какой-то мистический лад. Я сейчас нисколько не удивлюсь, если дед вдруг грянется оземь и обернется вороном или какой другой вещей птицей. А может, вытащит из-за пазухи письмо от Багиры со штемпелем и погашенной маркой на конверте. Пляши, мол. И начнет стучать в бубен.

Дед произносит длинную фразу, явно адресованную мне.

– Он недавно был в нижнем мире, – переводит тувинец. – Ходил лечить дальнего родственника. Встретил по пути одну душу. Ее тотем – маленькая птичка. Не помню, как по-русски называется.

– Снегирь, – неожиданно подсказывает шаман.

Мы с удивлением таращим глаза на хозяина чума. Он, довольный произведенным эффектом, смеется.

– Он просил передать, что их всех в среднем мире уже нет. А за вами идут охотники.

Никто из присутствующих не удивляется. Здесь как во сне, когда возможны самые неожиданные метаморфозы и события. Так что привет от Снегиря воспринимается нами как самое обычное дело.

– Долетался, стало быть, Сеня. Вишь, даже с того света умудрился маляву передать. Говорили ему – не ходи в город. А где идут? – интересуется Краб.

– Далеко! – Дед машет рукой.

По-русски он говорит хоть и с акцентом, но вполне понятно.

– Они вас не догонят. След потерян. Железная колесница зимой по небу долго летать не может – мороз, ветер. Вы сами на них выйдете в конце своей дороги. Ибо ваш путь – кольцо. Барс окажется за спиной у охотника.

Тут дед слегка поддергивает рукав своей рубахи с национальным орнаментом, протягивает руку к свету, и меня пробивает нервным током. На предплечье у шамана в красной подсветке очага темнеет вытатуированная кошачья лапа с выпущенными когтями.

– Вижу, узнал, да?

– Да, у моего друга была такая же.

– Твой друг сейчас – сильный шаман. Мы встречались с ним и в верхнем, и в нижнем мире, – вполне буднично сообщает дед. Похоже, он каждое утро совершает променад по этим мирам и раскланивается с другими шаманами, занятыми тем же.

– Какой еще друг? – уточняет Леха.

– Да был у меня старый знакомец Тима, каратист-кунгфуист. После отсидки поехал в Бурятию смысл жизни искать и пропал из виду. У него такая же лапа наколота на руке. Рассказывал, что в Монголии какой-то таинственный монастырь был, где все монахи состояли в братстве, символом которого была кошачья лапа. Он срочную служил неподалеку.

– В молодости я жил в том дацане, – говорит шаман.

– Тоже, можно сказать, срочную служили. А что, у вас можно из буддизма в шаманизм переходить? – интересуется Рыжий.

– Вселенная бесконечна. Только вход в нее у всех разный. Мой дед был сильным шаманом. Поэтому я тоже пошел по его стопам, когда покинул монастырь.