Владимир Царицын - Осенний лист, или Зачем бомжу деньги

— Что же мне, и ночевать там?

— День, два, три поночуешь, ни хрена с тобой не сделается. Тебе же спокойн е й будет, под охраной. А как у тебя там всё оборудовано, я знаю. Спальня в стиле ампир, джакузи. Шлюх можешь вызвать, если невмоготу станет…

К двери кто-то подошёл. Двое, скорее всего. Сидоров услышал, как один из них оправдывался:

— Да крысы это, говорю тебе, Гамлет, крысы. Кому там ещё быть?

Человек говорил по-русски, без акцента, наверное, это был тот самый сантехник, который забыл разводной ключ.

— Открывай двер. Провэрим.

Сидоров схватил Альфреда за рукав и потащил к выходу из технологического помещения. Едва они скрылись в узком проёме, как за их спиной раздался металлический звук открываемой двери и вспыхнул яркий свет.

— Говорю же тебе, крысы. Видишь, нет никого. А вот мой ключик. Я с ног сбился, его искал.

— Крысы, говорыш?

Гамлет подошёл к выходу в подземную галерею. Мощный луч фонаря пошарил по стенам коридора. Сидоров с Альфредом вжались спинами в неглубокую нишу в стене, луч скользнул мимо.

— Ну, да. Конечно крысы. Их тут много обитает, крыс этих. Крысы-мутанты называются. Размером с собаку. В Москве они в метрополитене живут, а у нас — в канализации. Бродят по канализационному коллектору и нападают на всех, кого встретят. Об этом даже в газетах писали. Да. Вот такие дела… Наш брат, сантехнический работник, в коллектор в одиночку ни ногой. Вчетвером, впятером, минимум втроём. И только вооружёнными. Вооружатся, кто чем может, у кого что есть…

— А почему здэс двэри нэт? — Гамлет не был расположен выслушивать сантехнические байки.

— А фиг его знает? Строители, видать, забыли установить.

— Нада паставить!

— Да на фиг она нужна, Гамлет! Дом уже два года стоит, и всё нормально было. Вторая-то дверь имеется…

— Я сказал: нада паставить! Чиста канкрэтна!

— Поставим, — без энтузиазма пообещал сантехник.

Дождавшись, когда в помещении, где они подслушали разговор Пархома с компаньоном, погас свет, и сантехник закрыл дверь снаружи на замок, Сидоров с Молотиловым выбрались из укрытия и пошли по обратному маршруту.

— А что, и правда здесь крысы-мутанты водятся? — со страхом вглядываясь в темноту, спросил Альфред.

— Ты не поверишь, но я здесь впервые, — ответил Сидоров. — встретим, будем знать.

— А мы оружия никакого не взяли. Ведь у нас автоматы есть. Что-то мы не подумали.

— В следующий раз возьмём, — пообещал Сидоров машинально.

Обратная дорога Сидорову показалась короче, а Альфреду намного длиннее, чем та, по которой они добрались до подвала Пархомовского дома, несмотря на то, что это была одна и та же дорога. Альфред шёл и крутил головой во все стороны, пытаясь заблаговременно определить момент, когда на них нападут кровожадные и голодные крысы-мутанты. Повсюду ему мерещились зловещие красные огоньки глаз. Ему казалось, что Сидоров идёт очень медленно. Не будь его, Альфред понёсся бы по пешеходному тротуару коллектора сломя голову.

Лаз в бомбоубежище они увидели издали по белёсому вертикальному пятну, который показался Молотилову лучом света в тёмном царстве. Окрошки в тамбуре шлюзовой камеры не оказалось. Сидоров с Альфредом нашли его спящим на нарах в кубрике, где стоял ящик с автоматами. Окрошка сжимал в руках калаш, под голову положил сумку с противогазом.

Малюткин позвонил в шесть часов вечера.

— Максим Игоревич, мы с полковником вычислили, к кому, возможно, отправился наш объект.

— Ну?

— Это некий господин… — Никита Иванович произнёс имя, отчество и фамилию человека Десницкого в Москве, к которому, предположительно, тот мог обратиться за помощью.

— Что за хрен? Не знаю такого. Где он бабло рубит?

— Он работает в администрации президента. Должность не особо значительная, но, по моим сведениям, к Президенту довольно близок. Они ещё с Питера…

— Ты!., — Пархом поперхнулся воздухом, — Ты понимаешь, что это такое?! Ты, куриная голова, понимаешь, что будет, если наш волчара до него доберётся?!

— Понимаю. Потому и звоню… сразу, как только мы его вычислили.

— Раньше надо было вычислять!

Пархом со злостью бросил трубку на рычаги, стилизованного под старину аппарата, вскочил и заходил по кабинету. В принципе, он и не ждал от помощников радостных известий, и был готов, что дерьмо, которое они нароют, будет вонючим, и разгребать его придётся самому. Пархома разозлило то обстоятельство, что информация о человеке из Москвы пришла к нему так поздно. Если бы раньше он знал, к кому может обратиться его противник, то вряд ли допустил бы его вылет. И ещё он злился на самого себя, за то, что доверился прокурору, утверждавшему, что всё «на мази» и ситуация под контролем. С Десницким надо было здесь решать. Упустил. Упустил момент! В Москве это будет несколько сложнее и менее предсказуемо.