Владимир Макарченко: Осенний листопад. Стихи

А он уносит под Курантов бой
Все то, что было радостным и горьким…
Там мог я быть растерянным и стойким…
Но только был всегда самим собой.

А он уходит, год прошедший мой.
Он навсегда! Уходит без возврата.
Судьбой взят, точно жизненная плата.
Как саваном одетый в снег зимой.

А он уходит… Рюмок перезвон,
Салют петард, хлопушек серпантина.
На след его рекой прольются вина…
С собой часть каждого уносит он!

Утро раннее в речке купается,
Тихо плещется в зыби волны.
А река в изумленье сверкает вся.
Блики радости всюду видны.

В камыше где-то вскрикнула уточка
И лягушек ответил ей хор.
Берег весь ощетинился в удочках.
Рыбаки приковали к ним взор.

Птичьи песни доносятся из лесу.
Тявкнул пес. Где-то крикнул петух.
Ночь ушла, подарила травам росу
И луны диск чуть видный потух.

Утро ранее в речке купается.
Упираются в небо лучи.
Новый день на земле начинается.
Как подарок его получи!

Ты прости меня, речка-реченька,
Что не шел к тебе больно долго я,
Что судьбой соей изувеченный
Во чужие попал навсегда края.

Ты прости меня, поле-полюшко.
Не забыл тебя, при других делах…
Мне неволею стала волюшка.
За грядущий день набегает страх.

Ты прости меня, дом родителя.
Не ступал давно я на твой порог…
На чужбинушке стал я жителем
И к тебе прийти много лет не мог.

Ты прости меня, небо синее.
Солнце красное тоже не серчай.
Ты прости, зима в белом инее.
Может, выдастся, где меня встречать…

ОН стоит во весь рост,
Заслоняя собой
Тесно жмущихся женщин, детишек.
Он стоит во весь рост.
Мир, он твой часовой.
Он – пример для растущих мальчишек…
Сорок первый шел год…
В тупике эшелон…
С диким ревом ползут к нему танки.
Отбомбил самолет…
Всюду крики и стон…
Враг достал на глухом полустанке.
Кто-то крикнул: «Быстрей!
Укрываться в лесу!»
Все живые метнулися к лесу.
«Посмотрите! Андрей!
С ним солдаты! Спасут!
Не добить нас фашистскому бесу!»
Молодой лейтенант.
С ним пятерка солдат.
Автомат. Три винтовки. Гранаты.
Офицерский наган…
«Всё! Ни шагу назад!
Примем бой! Силы, жаль, маловаты…»
А машины ползут.
С ними цепи солдат.
И совсем не осталось патронов…
Жив один только тут.
Он – Андрей. И сорвалось со стоном:
«Все… Последний привет…»
Держит связку гранат.
Встал он в рост перед серой громадой.
Грохот взрыва в ответ.
Долг свой Отдал солдат.
Чьи-то жизни солдату награда!
…Но стоит во весь рост,
Заслонивши собой
Неизвестных детишек и мам.
И букетик принес,
Кто в далекий тот бой
Лейтенантом спасенным был там.

Ну, вот и все! Закончились «менты»!
И в прошлом уж привычное названье.
И как теперь их называть? «Понты»?
Что даст нам это преобразованье?
Иль изменился весь у нас народ?
Сейчас за двадцать тем, кто в девяностых
Оставлен государством без забот
И беспризорником мог стать любой подросток.
Стучал на Красной касками шахтер.
«Шмутьем» на рынке торговал учитель.
И лез в карманы малолетний вор,
Кормить которого не в силах был родитель.
Разгул по всей стране «лихой братвы»,
Она-то вот нуждалась в молодежи.
И равнодушье полное Москвы.
Да и кому Москва та и поможет?
Их улица учила бытию.
Их мысли выражались лишь жаргоном.
А духом слабые скрывались, как в Раю,
В наркотиков дурмане по притонам.
Иные под армейский «беспредел»
Бежали от безжалостной «гражданки».
Как сводки с фронта, перечень всех дел
СМИ торопились выдать в спозаранку.
Теперь они, мальчишки этих лет,
Став взрослыми, идут везде на смену.
То поколение эпохи зла и бед
Сумеет ли вписаться в перемену?
И хватит ли счастливчиков из тех,
Кто был обласкан в трудную годину,
На то, чтобы везде их ждал успех?
Куда девать вторую половину?

За рекой покосился крест.
У дороги, за хилым мОстом.
…Был он гордым виден окрест,
Установленный перед погостом.