Василий Боярков - Центр жестокости и порока

Как бы ни было в переулке темно и мрачно, однако все же кое-как можно было различить, что в глубине, метрах эдак в двадцати пяти от основного выхода на проезжую часть, три едва различимые фигуры атакуют четвертую, причем нападавшие прижали выбранную жертву к стене, а у одного в руке блестит лезвие стального ножа; исход поединка был очевиден – одному человеку тяжело, а если он не является каким-нибудь подготовленным бойцом войск специального назначения, то и практически невозможно сопротивляться промышляющим разбоев и превосходящим по численности вооруженным холодным оружием личностям, готовым ради наживы на любое кровожадное преступление и отлично натренированным по части отъема у одиноких путников (как криминальные элементы нисколько не сомневались) ненужных им сбережений; ситуация становилась критической и у человека, подвергнутого наглому грабежу, не оставалось никакой возможности, чтобы выйти из критической ситуации более или менее без весомых потерь; скорее всего, на требование молодчиков передать им его денежки он ответил отказом, вероятно, подкрепил его активным сопротивлением, а в таких случаях результат представлялся единственным – «отчаянному нахалу» пускали кровь, а потом уже спокойно осматривали карманы.

Предчувствуя нечто подобное и превосходно ориентируясь в хитросплетениях уличной жизни, Лисина не колебалась ни единой секунды; однако и «голову терять» она совсем не хотела, а продолжала действовать в известной степени и хладнокровно, и осторожно: двигаясь грациозно, словно крадущаяся к добычи пантера, отважная бестия приблизилась к нападавшим гопникам сзади, причем подкралась настолько ненавязчиво, что ее не заметил даже стоявший к ней лицом пострадавший мужчина. Между тем, если говорить откровенно, ему было сейчас совсем не до этого…

Аронов Павел (а в неприятной ситуации оказался именно он) в тот день вернулся в Рос-Дилер из длительной отлучки, в которой оказался непреднамеренно вынужденно (испытательный срок, назначенный условно-осужденному участковому, в силу некоторых обстоятельств и хитросплетений судьбы, было разрешено отбывать исключительно на территории московского региона), наконец-то вернулся в родной город и намеревался направляться в родительский дом, пока вдруг не стал прямым участником случившихся печальных событий (кстати, иномарку, некогда позволившую ему не дать бывшей супруге шанса выставить его «любящим идиотом», «полным лохом» и «непродуманным дураком», ему все же пришлось продать (видно, так распорядилась судьба, что никому из них не должно было ею владеть, и теперь отставной полицейский передвигался исключительно на общественном транспорте). Так вот, получилось, что автобус, осуществлявший рейс из Москвы и перевозивший путника в сторону родного пристанища, по пути внезапно сломался и немолодому мужчине пришлось добираться на попутной машине; водитель же был столь любезен, что подбросил его практически к самой окраине города, где начиналась дорога, следовавшая к далекому, глубокому захолустью. В дальнейшем (сам не зная зачем?) бывший сотрудник органов внутренних дел зашел в тот злосчастный проулок (хотя, по правде сказать, туалетов вокруг не было, а посещать с непривлекательной целью здание казино было как-то не очень прилично, да и попросту глупо; наверное, именно поэтому, выбирая из двух зол наименьшую, Павел и решил воспользоваться услугами малолюдности и темноты непривлекательной подворотни) и почти мгновенно оказался заложником неоднозначной, непростой ситуации, где на него набросились сразу трое – нет, не бомжей! – а здоровых и сильных людей, хорошо подготовленных на разбойное нападение, отлично натренированных в грабительском деле и славившихся неуемной жестокостью, напрямую граничившей с кровожадностью.

Сначала, когда отставной офицер еще не до конца зашел в переулок, вокруг все вроде бы было тихо и не слышалось ни единого постороннего звука, но, едва лишь он приблизился к одному из железных контейнеров, предназначенных для временного хранения мусора, и уставился лицом в стену, как сзади к нему приблизилась (даже в темноте хорошо различалось) физически развитая фигура, а у самого горла Павел почувствовал холодную сталь выкидного острозаточенного ножа.

– Не смей хотя бы чуточку пикнуть, – услышал он грубоватый, скрипевший «стальными нотками» полушепот, неприятным отголоском заставивший отставного майора вздрогнуть и разом покрыться холодным потом, – давай сюда свои денежки, и тогда, быть может, мы тебя и не тронем.