Василий Боярков - Центр жестокости и порока

– Потому что кручусь по жизни словно волчок, но если не нравится так, то можешь называть меня и Лисой; а это… потому что я чрезвычайно «хитрая продуманка».

Здесь юная плутовка, по-видимому и со скромностью совсем не знакомая, расплылась в своеобразной улыбке, где, чуть подкашивая правым глазом, изображенным выражением, и действительно, стала похожа на рыжую плутовку-пройдоху, символизировавшую собой всю хитроумность животного мира. Далее, не испытывая какого-либо стеснения и не спуская с лица игривого выражения, она посчитала, что в свою очередь обязана также осведомиться:

– Я себя назвала, а ты, дядя, чего никак не представишься – получается как-то невежливо?

– Да, да, извини, – спохватился мужчина, обычно не пускавший значимые детали на самотек, – раз уж мы с тобой теперь на «короткой ноге», то можешь обращаться ко мне запросто – Павел.

– Хорошо, Павел, я очень рада знакомству, – промолвила молодая прелестница, а дальше, словно вспомнив о чем-то существенном, продолжала допытываться: – Но постой, а отчество… отчество у тебя есть?

– Борисович, – ухмыльнулся полицейский в отставке, не перестававший восхищаться новой, странным образом возникшей, знакомой, – но, судя по твоей бравости, – он не стал употреблять в случае обозначения ее натуры «наглости», – оно тебе не понадобиться, – сказал и тут же, считая, что разговор, проводимый вблизи недавних «горячих событий», несколько затянулся, добавил: – Ты сейчас куда, а то, мне кажется, после недавнего происшествия мы здесь как-то несколько не на месте?

– Я, Борисыч, – почему-то отчество красавице полюбилось намного больше, – направлюсь по сугубо личному делу, которое – в свете последних событий! – осталось у меня незаконченным, – просить денег у понравившегося человека у нее почему-то не поворачивался язык, – ну, а захочешь меня найти – разыскивай в каком-нибудь казино; под каким псевдонимом искать – ты теперь знаешь… а ты?

– Я отправлюсь домой, – не замедлил «отчитаться» и отставной полицейский, все больше проникаясь душой к юной, а где-то и дерзкой особе, – я живу здесь недалеко, прямиком в лесном массиве, ха! – недалеко? – я немного погорячился… так мое местечко можно обозвать, если есть на чем доехать, а я, по правде сказать, финансами сейчас особо не располагаю – поиздержался! – поэтому такси нанять не смогу, а соответственно, и идти все восемнадцать километров придется пешком – далеко? – отлично знаю; но, делать нечего, я человек закаленный. Ребятки же, кстати, – здесь он кивнул в пустоту переулка, – не дали мне слова сказать и объяснить им всю бесперспективность и бесполезность задуманной ими затеи – они оказались какие-то глупые, скорее, необдуманно жадные и за излишнюю корысть, «поганые ироды», в конце концов поплатились. Так что, давай, что ли, прощаться, или тебя куда проводить?

– Нет, – кивнула подраставшая красотка в сторону отстоявшего чуть в стороне игравшего иллюминацией здания, – я уже на месте – и, уверена, там со мной ничего не случится.

Павел посмотрел в сторону заведения, манившего к себе людей, по большей части больных «игроманией», печально вздохнул, но все же на всякий случай крикнул в сторону удивительной девушки, уже начавшей двигаться в направлении роскошного места:

– Ты не боишься?

– Нет, – ответила юная бестия, лишь слегка обернувшись назад и отобразившись игривой усмешкой; к удивлению бывшего полицейского, давно уже поставившего жирный крест на личной жизни, она тем самым заставила стучать его сердце неестественно быстро, – я уже здесь привычная и, кроме всего прочего, имею необходимый мне опыт: с тринадцати лет обитаю в одиночку «на улице».

***

Еще несколько секунд посмотрев вслед великолепной красотки, удалявшейся быстрым шагом, Аронов отправился в единственно правильном направлении, пролегавшим к отчему дому. Следуя за Лисиной, она, как и обещала, подошла к зданию казино и беспрепятственно (поскольку здесь ее давно уже знали и поскольку непримиримой и вздорной натурой она сумела заслужить определенную славу) прошла внутрь игорного заведения; там ей оставалось только выбрать себе на случившийся вечер очередного клиента, что она с успехом и сделала, сразу определив, что одному, очень респектабельному, пожилому мужчине обязательно потребуется в ближайшем будущем кто-то сопровождающий.

Да, имея уже кой-какой, совсем даже недетский, опыт, рано повзрослевшая девушка безошибочно научилась определять психологическое состояние, какому были подвержены люди, не ладившие в некоторые моменты с фортуной; как правило, «состоявшиеся невезунчики» в драматические периоды слишком перебирали со спиртными напитками, становясь легкой добычей для кишащих в Рос-Дилере темных личностей, если, конечно, при них чего-нибудь оставалось и если они не спускали за один вечер все сбережения – и вот как раз за обстоятельством сохранения необходимого минимума и следила сейчас юная бестия, выбиравшая себе неудачливого клиента, причем наблюдала очень внимательно, чтобы самой не «отработать» впустую и чтобы у него обязательно осталось, чем можно было бы впоследствии поживиться.