Игорь Шинкаренко - Мистерия в парижском омнибусе

—

Не прикасайтесь к ней! Вы можете уколоться, — закричал ему Верро.

—

И, для большей безопасности, он вновь закрыл футляр.

—

Хорошо! хорошо! Не будь так ревнив, мой мальчик, — продолжил глухой старик. — В моем возрасте уже нет места таким глупостям.

—

Тогда читай свою колонку происшествий в газете и оставь нас в отдыхе, глупый старик, — пробормотал Верро.

—

Вы сказали, что я хорошо сохранился… вы мне льстите, молодой человек, но я не виню вас в этом, — серьёзно ответил Морель, вновь склоняясь над своей газетой, которую он всегда изучал до последней строчки.

—

Решительно, мы не нуждаемся в том, чтобы нам мешали, мой друг. Но аптекарь ещё более глух, чем я думал, а отец Пуавро вновь начал храпеть на своей стойке, так что вы смело можете высказать мне ваше мнение о письме, мой дорогой.

—

Письмо ничего не доказывает, — прошептал Фурнье. — Нет ни одной фразы, которая была бы закончена и имела смысл.

—

Да, в этом вы правы, но мы можем прочитать кое-что, что называется, между строк. Послушайте: «Она прибыла уже месяц тому назад…» она-это, очевидно, имеется в виду умершая в омнибусе малышка. Читаем дальше… «Я возвращаюсь к моему первому плану…» вполне очевидно, что это план убить её булавкой. Дальше… «она выходит очень редко, но каждый день по вечерам…» Негодяй, который это написал, не знал, куда она ходит, но он знал, что куда-то в квартал Винного рынка, черт возьми! И он её поджидал на обратном пути.

—

Дорогой друг, вы очень искусны в чтении зашифрованных посланий… искуснее меня, так как я никогда не нашел бы в этом тексте всего того, о чем вы мне сказали только что. Но, что касается булавки, то я могу, если вы этого пожелаете, узнать, в какой яд было погружено её острие. Я знаю одного первостатейного в этих делах химика. Он проведёт опыты, сделает анализы… и установит правду.

—

Меня это устраивает! — воскликнул Верро.

—

Только, надо было бы вам вручить мне этот предмет, — добавил Фурнье.

—

Вам поручить булавку! — воскликнул Верро. — Конечно. Я уверен, что вы не используете её ненадлежащим образом, и в ваших руках она будет также надёжна сохранена, как и в моих.

—

Я бы вам предложил, конечно, поприсутствовать на опытах с этой булавкой, — продолжил Фурнье, — но это могло бы помешать моему химику… потому что… Вы понимаете, это— профессиональный судебный эксперт, а здесь речь не идёт об официальной экспертизе. Если я ему расскажу об истории в омнибусе, он стал бы опасаться, возможно, скомпрометировать себя, поставив на службу свою науку частному лицу, которого он не знает, в то время как у меня, его друга, он не попросит никакого объяснения или удовлетворится той историей, что я придумаю.

—

Это справедливо… отнесите ему булавку, мой дорогой, но при одном условии, однако …

—

Каком?

—

При условии, что вы мне в дальнейшем пообещаете работать по этому делу вместе со мной. Я поклялся, что разоблачу злодеев… но без вас я ничего хорошего не добьюсь.

—

Откуда вам в голову пришла идея, что я обладаю талантом следователя? — смеясь спросил его Фурнье.

—

Мой Бог! В той ситуации, что мы сейчас оказались, я могу вам признаться в этом, — воскликнул Верро. — Мне кажется… нет, я уверен… что вы прежде работали в этой сфере.

—

Это очень лестное для меня предположение… особенно учитывая то, как много сейчас в обществе людей с предубеждениями против полиции и всего, что связано с её работой.

—

О! Что касается меня, то если бы я не был художником, то хотел бы быть секретным агентом, то есть… давайте уточним… не стукачом-доносчиком… я хотел бы охотиться на убийц, как частный сыщик… для пользы моих друзей, как месье Лекок в романах великого Габорио.

—

Месье Лекок, если я не ошибаюсь, сделал это своей профессией.

—

Я… пока ещё нет. К сожалению, я упустил карьеру в этой области. Но вы в ней работали и поэтому я хочу, чтобы вы мне помогли.

—

Как бы там ни было, — произнёс Фурнье со скромной улыбкой, — я вас прошу поверить, что теперь я не работаю в этой сфере… куда вы так стремитесь.

—

Вот ещё одна причина, чтобы вам заняться моим делом. Если бы вы были привязаны к префектуре, это вас затруднило бы… тратить своё время на меня, в то время как вы, свободный от своих прежних обязанностей, можете без всяких ограничений принять участие в моем расследовании.

—

Действительно, мне ничего не мешает, но если мы достигнем благоприятного результата, в чем наш интерес?