Илья Риф - Великий комбинатор возвращается!

– Как только высадимся в Бостоне, первым делом буду телеграфировать в Старгород, – повторял Бендер. – Как Вы думаете, Алексей Антонович, из Бостона есть связь с Россией?

– Из Соединенных Штатов Америки, Остап Ибрагимович, есть связь со всем миром! Так что скоро будем знать о сыне все. Я думаю, что Ибрагим уже дома, и с ним все в порядке!

– Да, да! Я тоже в этом уверен! Документы и деньги, – Остап нащупал под матросской рубахой секретный пакет с доларами, – у нас есть. Сразу после таможни берем билеты и ближайшим рейсом домой, в Россию.

На десятые сутки пути, ровно в полночь, эсминец "Вашингтон" и шедший с ним в кильватер технический буксир МБ – 243, буксировавший пиратскую бригантину, входили в Бостонский морской пассажирский порт. Остальные суда, входившие в состав антипиратской эскадры, отправились на ближайшую военно-морскую базу.

Была ночь, но порт сиял торжественными огнями, и его набережные были заполнены людьми – американцы встречали своих героев. Дело в том, что средства массовой информации широко освещали в прессе, радио и телевидении, ход военно-морской операции по уничтожению парусных пиратов. Когда эсминец пришвартовался к пирсу, оркестр заиграл гимн Соединенных Штатов Америки, который подхватила многотысячная толпа восторженных американцев.

Среди встречающих томился и таинственных грек Константин Кондилаки. Собственно, ему было глубоко наплевать и на всех этих американцев, и на моряков, и на пиратскую бригантину, которую вслед за эсминцем затащил в порт буксир, и на толпу репортеров, щелкавших своими камерами с омерзительными вспышками. Волновала грека только собственная судьба, – прошло три месяца, как он прибыл в Америку, но крестный отец дон Базилио так и не принял его; священный символ семьи, бриллиант Глаз Змеи он упустил, а любимец дона Базилио, юный Карло, томится в русской тюрьме; мистер Бендер, единственный человек, который смог бы разыскать бриллиант, исчез – все это означало одно: ему, Константину Кондилаки, уготована смерть, как и любому члену семьи, не оправдавшему доверия отца.

В суматохе всеобщего восторга никто не заметил, как из-под кормовой части киля плененной бригантины вынырнул человек, глубоко вдохнул морской воздух и, неслышно гребя руками под водой, и держась теневой стороны акватории, поплыл к темной части пирса. Это был капитан пиратской бригантины Самуэль Смолл. Капитан, бросившись с высоты грот-мачты в океан, не погиб, а глубоко нырнув, подплыл к кормовой части киля и прицепился к штоку рулевой лопасти. Дело в том, что в верхней части этого штока, в киле, на 2 фута выше ватерлинии было углубление, которое позволяло человеку, держать голову выше ватерлинии и не задохнуться в волнах. Завидев военный эсминец, капитан сразу определил, чем окончится морская баталия и, готовясь к бою, спрятал в карманы сюртука веревку, запас галет, мех с пресной водой, а под морской сюртук надел гражданское платье, в которое, в непромокаемых кошелях были зашиты бриллианты, золото, североамериканские доллары, паспорта на имена граждан разных государств. Веревкой он привязался к кронштейнам рулевого штока, а галеты, которые тоже были защищены от воды, поддерживали его силы во время десятидневного пути. Другой, менее закаленный океаном и лишениями человек, не выдержал бы и суток такого путешествия, но бывалый моряк продержался десять дней под килем парусника, и тепер, под покровом ночи пришвартовался к американскому континенту. По бетонным ступеням, идущим от воды к верхней части пирса, он поднялся на набережную, огляделся и углубился в темную аллею парка, примыкавшего к порту.

По трапу члены команды эсминца спускались на берег, где сначала попадали в цепкие лапы репортеров, а только потом – в объятия родных и близких.

Грек Константин Кондилаки, думая свою горькую думу, рассеяно наблюдал за торжественной встречей моряков, и собрался было уходить, как взор его остановился на крепком черноволосом матросе, который замыкал торжественное шествие по трапу. Что-то до боли знакомое почудилось ему в этом человеке! Всматриваясь в спускавшегося по трапу человека, Кондилаки не верил своим глазам: перед ним был гражданин Бендер, именно тот единственный человек, который знал, где находится священный бриллиант Глаз Змеи. Казалось, само провидение послало ему спасенне, – грек трижды перекрестился и поцеловал нательный крест.

Константин Кондилаки внимательно наблюдал за своим спасительным знакомцем. Спустившись на пирс, Бендер и еще один моряк, отправились на таможню, а пройдя обязательную процедуру оформления документов, вышли на припортовую площадь и направились к отелю «Атлантика», двадцатиэтажные корпуса которого возвышались над портом. Натянув шляпу на глаза, грек проследовал за Бендером в холл отеля. Бендер со спутником предъявили документы, и администратор, что-то записав в конторской книге, выдал посетителям ключи.