Илья Риф - Великий комбинатор возвращается!

Каждую ночь, с пятницы на суботу, кто-то красил эти бычьи принадлежности ярко-желтой краской, и утром они сияли на всю площадь в лучах восходящего солнца, что очень тешило посетителей рынка. Утром, в понедельник краску смывали, но в субботу все повторялось снова. Вот под этим быком и располагалась пивная бочка, столь популярная у старгородцев.

«Ну что, бык сегодня доится?» – задавали друг другу вопрос граждане мужского пола; «Доится!» – слышался ответ; «Ну, пошли!»

Это означало, что бочку с пивом подвезли, и граждане, запасаясь сушеной таранькой и четвертушками с "Московской" водкой, спешили к быку.

Именно здесь и устроил свой наблюдательный пункт Виктор Михайлович. Несмотря на раннюю пору, у пивной бочки было людно, – бык, выражаясь языком старгородских любителей пива, доился во всю. Буфетчица Нюра, обслуживающая пивную бочку от рыночной столовой, трудилась в поте лица. Жаждущие с утра живительной влаги граждане, с зажатыми в руках рублевками, напирали на прилавок и все одновременно требовали немедленного утоления жажды. Граждане, получившие вожделенную кружку пива, устраивались стоя за двумя, грубо сколоченными из нестроганных сосновых досок, столами, и принимались за ежедневное привычное дело. Собираясь по два-три человека в кружки по интересам, любители утреннего пива вынимали из карманов брюк чекушки с водкой и разливали их в кружки с пивом. По первой кружке выпивали быстро и молча, – по срочному тушили "горящие трубы", а затем пиво повторяли, и принимались за тараньку. Сначала тараньку старательно колотили о крышку стола и, как выражаются заядлые любители пивных баталий, выбив из хвоста дух, начинали рыбу чистить. Рыбья шкурка и чешуя во множестве валялись вокруг столов и подножья бычьего постамента. Те граждане, которым места за столами не хватило, забирались вместе с кружками и таранькой на бычий постамент и устраивали застолье прямо под бычьим брюхом, – им приходилось разминать тараньку о бычьи принадлежности.

Полесов, устроившись с кружкой пива у бычьего постамента, внимательно наблюдал за входом в гостиницу "Колхозник", но таинственный грек не появлялся, и слесарь спокойно допивал вторую кружку пива.

Когда были выпиты первые утренние кружки пива и, как говориться, горящие трубы затушены, начиналось общение и обмен мнениями и новостями между членами пивного общества.

– Мой брат служит ветеринаром на конезаводе, – рассказывал, изрядно выпивший пива с Московской водкой, лысый гражданин средних лет в потертом пиджаке и сандалиях на босу ногу. – Так вот, у них на конюшне недавно живого кентавра поймали.

– Да не может такого быть, – кентавры уже давно не водяться! – возразили ему сразу несколько любителей пива.

– Неправда, водяться, – я тоже слышал, что кентавра поймали, – поддержал ветеринарского брата, другой гражданин, подливая в пиво рассказчика водку.

– Так вот, – продолжал лысый, – этого кентавра точно не поймали бы, если бы он не был пьян в стельку. А пьяный он был потому, что сначала, как прискакал на конюшню, пол-ночи пил водку с конюхом, а потом, когда конюх пошел в отключку, кентавр забрался на конюшню к кобылам, и принялся их топтать всех подряд. А так, как он тоже изрядно нализался с конюхом, он тоже отключился и заснул в этой кобыльей конюшне. Здесь его и застукали утром, вызвали милицию и повязали. Когда его везли на полуторке в каталажку, он курил папиросы, сильно матерился и валил лошадиные яблоки прямо на головы зевак, сопровождавших полуторку. Сейчас, говорят, этого кентавра держат в милицейском гараже и не знают, что с ним делать: в камеру с другими арестантами его не посадишь, в одиночку он не поместиться. А милицейский воронок пришлось на улице на ночь оставить – гараж-то под кентавра занят; так вот, ночью с этого воронка все колеса и фары неизвестные воры и сняли. А тут ревизия из центра нагрянула; и насчитали начальнику милиции недостачу, – теперь его из начальников переводят в постовые. Да и травы на этого кентавра не напасешься! – рассказчик допил пиво с водкой до дна. – Говорят, отправят этого кентавра, за пьянство и развратные действия, на принудительные работы в колхоз плуг таскать и навоз возить. А еще брат мне говорил, что теперь на конезаводе от кобыл ждут приплода маленькими кентаврами.

За другим столом граждане, то и дело чокаясь пивными кружками, решали сложную загадку: – «Почему всех денег заработать нельзя, а пропить можно?»; ответа на этот сложный вопрос не находили, и для ясности мысли снова и снова подливали в кружки Московскую водку.