Тома Нарсежак - Буало-Нарсежак. Том 2. Из страны мертвых. Инженер слишком любил цифры. Дурной глаз

Реми пожал плечами:

— Все это было так давно… Помню, что я очень долго, несколько недель, лежал съежившись.

— В позе зародыша в утробе?

— Да, возможно.

— А прежде у вас не было провалов в памяти?

— Трудно сказать — я был совсем еще ребенок.

— Вы умеете читать, считать?

— Да, немного.

— А что вас беспокоит больше всего?

— Я постоянно все забываю. Вот, например, мадемуазель Луан — она занимается со мной — объясняет, как решать какую-нибудь задачу, но назавтра я уже не могу ее решить. Бывает, даже не могу вспомнить, что мне объясняли накануне.

— Что вам труднее всего дается?

— Арифметика.

— У вашего отца высшее образование?

— Да, он закончил Центральную школу гражданских инженеров здесь, в Париже. Он уверен, что у меня, как и у него, должны быть хорошие способности к математике. Он хочет, чтобы я во всем походил на него.

— Так, теперь расслабьтесь, господин Вобрэ.

Целитель поднялся, встал позади Реми и положил руку ему на голову. В соседней комнате шумно играли дети; вот что-то прокатилось: возможно, заводная лошадка? Рука целителя осторожно касалась головы Реми.

— Расслабьтесь… вот так… Ни о чем больше не тревожьтесь. Отныне вы похожи на всех своих сверстников. Вас ведь, кажется, восемнадцать?

— Да.

— А если вам немного попутешествовать? Чем занимается ваш отец?

— Импортом цитрусовых; у него солидное предприятие в Алжире.

— Замечательно! Вот и попросите его отправить вас в Алжир месяца на два, на три… Или вы боитесь, что он не согласится?.. Он вообще строгий?

Реми почувствовал, что заливается краской.

— Дело не в этом… — невнятно забормотал он. — Просто у меня все равно не получится… стать как все… За меня всегда все делали, буквально все…

Целитель расхохотался заразительным раскатистым хохотом и, по-прежнему стоя позади Реми, положил ему на плечо руку.

— Боитесь, не хватит энергии? Не бойтесь ничего. Постарайтесь только захотеть… сильно-сильно. Повторяйте самому себе: «Я могу! Могу!» Поверьте моему слову: воля всесильна. Самое главное — захотеть. К тому же я вам помогу: я буду думать о вас.

— А как же… если я уеду?

— Это неважно. Для духа не существует расстояний.

Как странно слышать такое из уст крупного, грубоватого мужчины, от которого пахнет табаком, не слишком свежим бельем и на руках которого обильно растут рыжие волосы. Он вновь сел за стол, поиграл с распятием и установил его, наконец, на пишущей машинке.

— У вас типичный случай. Но не пытайтесь разгадать его. Вы слишком сосредоточены на себе. Как вы все похожи… Ну что ж, если вдруг потеряете веру, если вернутся прежние мучения и тревоги, то приходите ко мне… Приходите — побеседуем… И тогда увидите… Успокоение само найдет вас — это я обещаю.

Дверь распахнулась, и в кабинет вбежал ребенок.

— Франсуа, будь умницей, — сказал ему целитель. — На вот, возьми свою куклу… И играйте там потише, хорошо?

Он походя ущипнул малыша за ухо, улыбнулся Реми и промолвил:

— Вам надо попутешествовать, хоть немного… Так будет лучше… И не только для вас.

Реми поднялся, и целитель на прощание пожал ему руку. Чем ответить? Предложить деньги, поблагодарить? Но Реми все же ушел просто так, молча.

В приемной ожидали своей очереди люди — они заполнили весь коридор чуть ли не до самой лестницы. Зрелище было не из приятных: множество пациентов полушепотом обсуждают свои болезни. Кое на ком были повязки, и Реми, спускаясь по лестнице черного хода, поймал себя на том, что терпеть не может толпу, сборище, прикосновение чужих тел. Хотелось поскорее остаться одному: он был разочарован. Этот здоровяк так ничего и не понял. «Попутешествуйте!» Чего ради? Чтобы приехать и увидеть товарные склады фирмы «Вобрэ»? Этих совершенно незнакомых людей, которые будут качать головами и приговаривать: «A-а! Так вы — сын хозяина!»

Реми медленно брел по краю тротуара; получится ли поймать такси? Солнце приятно грело плечи, и идти было тоже приятно, но все-таки раньше он представлял себе это иначе… Еще ребенком, в инвалидной коляске, он ощущал себя и сильнее, и увереннее. К примеру, прохожие невольно оборачивались на него или уступали дорогу; вспомнилась одна девчушка: во время прогулки в парке Ранлаг она подбежала к нему и подарила букетик фиалок.

Реми поднял руку, но, увы, слишком поздно: такси проскочило мимо. Что ж, это еще один знак. Однако не ехать же на метро, тем более что он даже не знает, как это делается. И Париж, и все остальное он знал только по картинкам в журналах, и все эти картинки совершенно перемешались у него в голове. Чего он только не видел: дома, теплоходы, китайские и африканские пейзажи, а еще — фотографии Елисейского дворца, площадь перед Гранд-Опера в вечер гала-представления; однако прохладные и тускло освещенные маленькие кафе, антикварные магазинчики, мясные лавки с горами туш в витринах — все это было непривычно, непонятно и почему-то слегка пугало. Шум, движение, калейдоскоп запахов — от всего этого Реми растерялся, точно преследуемый зверь, оказавшийся вдали от своей норы.