Владимир Першанин - Мы умрем в один день

Олег смотрел почти с ненавистью — «Господи, до чего я дошел! Жру водку из грязных стаканов вместе с уголовником. И эта морда меня еще учит жить. Врезать прямым в свиной пятак и смотреть, как он будет корчиться на полу».

Последнее время Олег с тревогой наблюдал в себе растущую нервозность, особенно под действием алкоголя. Несколько дней назад вернувшись от Кати, он устроил дома чуть ли не истерику, когда мать сделала ему в общем-то безобидное замечание. Потом ему было стыдно, мать он любил и был с ней предельно откровенен. Но даже она не догадывалась о замыслах сына уехать из страны. Впрочем, Олег знал, мать его не оставит и любыми путями будет с ним.

— Тебе не очень нравятся мои руки, — повертел растопыренными пальцами Антипов, — но я не Васька-Вор-Дубина, и ты не считай себя намного умнее, чем я, хотя, может, так оно и есть. Но все равно, ты во мне нуждаешься!

Они допили бутылку, и Серега достал вторую. Алкоголь почти не действовал на Антипова, только еще больше побагровело его кирпичное широкое лицо.

— Вы беретесь за мокрое дело, а многого не знаете.

— Никакого мокрого дела не будет, — отрезал Олег, — если ты собираешься кого-то убивать, то пошел к черту! Нам не по пути.

— Ух ты, ух ты! — погрозил ему Генка. — А зачем тогда стволы готовишь? Ты, как мендочка, хочешь и на хрен не сесть, и рыбку съесть. Не выйдет! Идем на такое дело, где все что угодно может получиться. Ладно, хватит попусту языками молотить. С завтрашнего дня начинаем подготовку. Зарплата в кооперативе двадцать пятого мая, значит нам остается одиннадцать дней. Если не успеем — ждать еще месяц. Насчет дележки. Сразу раскидываем монеты на три части и друг друга не знаем.

— На четыре, — сказал Олег.

— Это кто к нам примазывается?

— Его сестра входит в долю. — Олег кивнул в сторону Костыля. — Пушки достает она.

— Почему тогда не пять? Или сразу на десять? Мы так не договаривались.

— Мы никак не договаривались. Катя все время с нами, и ей тоже положена доля.

Антипов промолчал. Пока Костыль снова наполнял стопки, он что-то обдумывал, глядя сквозь Олега и Серегу.

— Бери, что ли, — сказал Костыль.

— Что ли беру, — отозвался Антипов, — ладно, пусть будет на четверых.

Ему слишком нужны были деньги. Приятель, с кем оттрубили вместе почти три года на строгом режиме, звал к себе в Бишкек, где давно уже занимался перевозкой анаши и опиума-сырца. Доходы, по его рассказам, выходили огромные. Антипов ему верил, потому что даже в зоне был он всегда при деньгах, а передачки получал с воли едва ли не самые богатые. Приглашая к себе в Киргизию, приятель ставил условие — нужна машина или, по крайней мере, деньги на нее.

Антипов уже прикинул, чего стоят его новые компаньоны. И фарцовщик Серега Клевцов, которого он знал с детства, и Олег, накачанный, уверенный в себе красавчик из маминых сынков. Генка не мог только понять, зачем они взялись за дело, которое пахло вышкой. Костыль имел кусок с маслом на торговле шмотками. Олег — мамкин сын, тоже живет неплохо. Зря они полезли в это предприятие. Студент хоть и петушится, играя в супермена, но ни черта ведь он в жизни не видел. Чтобы браться за такие дела, надо пробыть, выжить в волчьем кругу сотни и сотни дней. Пройти путь от мелкой шавки, которую сунули в первый раз в камеру, на потеху одуревшей от безделья ораве, до вора, с которым считаются и кого уважают. Сынок думает, что везде пробьет себе дорогу своими дутыми бицепсами. А чего стоят бесконечные ночи в зоне, когда ты и в авторитете и при друзьях, а впереди этих ночей — годы и годы. И после всего, тебе, единственному соображающему в этих делах человеку, швыряют, как обглоданную кость, аж четвертую часть добычи. На, жри!

Антипов шагал размашисто и даже улыбался. Ничего, еще не вечер!

Последующие дни были целиком заполнены подготовкой. Катя все тянула со вторым пистолетом, зато вовсю развернулся Антипов. За несколько дней он собрал необходимую информацию и составил план захвата денег. Несмотря на неприязнь к нему, Олег был вынужден соглашаться. Генка, напирая, не уступал даже в мелочах.

Водитель разъездного кооперативного «Жигуленка» особых опасений не вызывал. Пятидесятилетний мужик, хоть и здоровенный на вид, уже порядком растолстевший, да, к тому же, с больным сердцем, вряд ли кинется насмерть защищать общественные деньги. Кроме водителя в банк ездит главбух, парень лет двадцати семи, особенного из себя ничего не представляет, но, говорят, имеет при себе газовый пистолет. Хуже, если бухгалтера повезет сам председатель Валентин Бахтин. Тот из бывших боксеров, мужик резкий, челюсть свернет, не раздумывая.