Димка Зимовец добирался до дома, ежеминутно оглядываясь по сторонам. Навстречу попалась компания парней, и он торопливо шмыгнул в подъезд. Долго пережидал на площадке третьего этажа.
Мать кинулась в слезу, рассказала, что едва ли не каждый день звонили какие-то люди — искали его. Несколько раз приходили из милиции. Была на похоронах Полетаева, купила венок.
— Кто его убил, неизвестно?
— Нет. Но я знала, что добром он не кончит.
Димка выпил еще стопку коньяка. Наливал из отцовской извлеченной из бара бутылки. Жадно, без разбора глотал сразу из нескольких тарелок мясо, колбасу, сардины.
— Мне надо опять скрыться. Тетка выгнала, помешал я ей, видите ли, свои любовные дела устраивать…
— Что будет, что будет, — повторяла мать, — может, в милицию пойдем? Я с начальником немного знакома, он выслушает, поможет.
— Нет, — замотал головой Димка, — добрались до Борьки, доберутся и до меня.
У матери вылетела из рук хрустальная салатница и с треском разлетелась на мелкие сверкающие осколки.
За ним приехали рано утром. Пока мать топталась у двери, переспрашивала, кого нужно, Димка, натянув пиджак и брюки, спрыгнул вниз через лоджию, благо второй этаж. Приземлился неудачно, подвернув ногу. Черных догнал его на углу. Схватив за плечо, крикнул, смешно шевеля маленькими белесыми усиками:
— Дурак, куда бежишь? За дружком своим, на тот свет?
Издерганный и подавленный смертью приятеля, Зимовец рассказал подробно, что знал, выговорив себе условие, что до суда его не будут заключать под стражу.
С Борисом Полетаевым Димка познакомился в колонии для несовершеннолетних, откуда оба освободились почти одновременно года полтора назад. Мать устроила Димку в ПТУ, где он, по старой памяти, снова занялся спекуляцией. Торговал косметикой и дефицитными вещами, которые удавалось достать через мать якобы для преподавателей. У Борьки были свои дела, но приятеля он не забывал. С помощью кулаков помог Димке завоевать авторитет в ПТУ. Но спекуляция много не давала — не было доступа к дефициту, пока его не взял в свою компанию Полетаев. Они и еще несколько ребят торговали билетами на концерты модных рок-групп, приезжавших в город. Дело организовали солидно. Билеты поступали в любых количествах, с реализацией тоже трудностей не возникло — хватали по двойной цене. Навар шел неплохой, правда, почти половину приходилось отдавать. Раза два Димка, пытаясь схитрить, жаловался, что билеты берут плохо.
— Не темни, — предупредил Полетаев. — Султан проверит, враз башку открутит! Да и мне достанется, я ведь за тебя поручился.
Логунов в городе был личностью известной. Еще бы! Один из приятелей знаменитого Нестора. Михаил Логунов, по прозвищу Султан, отделался в свое время совсем малым сроком. Освободившись, сбил вокруг себя компанию, которая для начала взяв под контроль Дворец спорта, стала резво набирать обороты.
Билетами, конечно, не ограничились. В городе стартовал предписанный сверху всенародный поход за трезвость. Его организовали с таким напором, что цена на бутылку водки мгновенно подскочила до пятнадцати рублей. Трехрублевый портвейн шел по десятке. Билеты отодвинулись на второй план. Рок-группы приезжали нечасто, а спрос на спиртное не прекращался ни на один день. Статьи в газете о вреде пития действовали слабо, а на безалкогольных свадьбах водку, закрашенную сиропом, наливали из трехлитровых банок в фужеры для минералки.
В тот винно-водочный золотой пик Димка впервые осознал, что становится шестеренкой в каком-то сложном и опасном механизме.
Однажды вечером на пятачке возле кинотеатра «Восток» он видел, как избивали двоих цыган. Те тоже пытались продавать вино. Шустрые кудрявые парни раза два перехватывали у Димки клиентов. Тогда же он впервые близко увидел Логунова. Он не вмешивался в драку, как и не вмешивались таксисты, сидевшие в ожидании пассажиров на лавочке возле своих машин. Цыгане пытались защищаться, но их сшибли с ног и безжалостно пинали. Одного из тех, кто пинал, Димка узнал: он был из их компании. Дернулся было на подмогу — хотел показать себя в глазах Логунова, но Борька придержал его за локоть. Объяснил: «Не лезь. Если надо, Султан скажет. Да и без сопливых разберутся». Дипломат с вином, отобранный у цыган, шмякнули об асфальт, и вино перемешалось с пятнами крови. Потом цыгане поднялись и, опираясь друг на друга, побрели прочь. У одного висела вдоль туловища сломанная рука.
Читать дальше