Николай Леонов - Мастер [журнальный вариант]

- Счас. Выпьем счас. У Люськи есть в заначке всегда.

- Никак ступеньки, осторожно, - сказал ему Леонид, едва не оступившись впотьмах.

Он начал щупать ногой ступени. И вдруг левая рука хрустнула, опалив все тело острой болью, перед глазами сверкнули искры, и Леонид полетел вниз. Он инстинктивно втянул голову в плечи и ударился обо что-то холодное и твердое. Не теряя мгновенья, перекатился на спину, поджал ноги для удара, готовый к защите. Но было тихо.

- Семен, - осторожно позвал Леонид.

Тот не подавал признаков присутствия. Леонид встал, растирая ушибленное тело. Достал коробок и чиркнул спичкой. Он был внизу у дверей подвала. Тогда он поднялся наверх, побрел по коридору на сумеречный свет и очутился на незнакомой улице. Семена нигде не было.

Леонид пощупал кисть левой руки - она нестерпимо горела, - и не сразу хватился часов. Вначале было не до них и только смутно ощущалось, что не хватает на левой руке чего-то привычного. То есть жесткого браслета.

Он добрался до первого фонаря и кое-как привел одежду в порядок. Едва он это сделал, как по асфальту зашлепали быстрые энергичные шаги.

По той стороне кто-то торопился.

- Зубов, это вы? - и к нему подошел человек в сером. - Зубов, все в порядке?

- Нормально. Все нормально, - ответил Леонид, бодрясь, и невольно убрал руку за спину, будто человек в сером мог догадаться об исчезновении часов.

- У меня такси. Пойдемте, завезу на Петровку, - сказал тот, исподтишка оглядывая Леонида.

«Ехал следом, но где-то отстал и плутал по переулкам, - подумал Леонид. - Теперь, вероятно, доложит. Доложит или нет?»

Такси стояло в двух кварталах. Человек в сером сидел рядом и молчал всю дорогу. Когда Леонид вышел и поблагодарил, тот сказал только одно:

- Счастливо, - и покатил к себе. Леонид заглянул в туалет, подчистил костюм, устраняя последние огрехи, и только тогда пошел к начальству. Михеев сидел за письменным столом, поигрывая авторучкой.

- Ну-с, что мы скажем в свое оправдание, Зубов? - спросил он с иронией, и Леонид понял, что тот, в сером, уже успел позвонить.

- Но ничего не случилось. Я с ним проехал немного. Нам было по дороге. Только и всего, - возразил осторожно Леонид, точно пробуя ногой корочку льда.

- Игра в казаки-разбойники, - сердито сказал Михеев.

Слава богу, что он еще не знал всего. А узнай, что было, тогда уж только держись. Тут, может быть, не спешить рассказывать. Да и засмеют…

Семен, конечно, преступник, если ограбил, и от него он не уйдет все равно. Но имеет ли Володин отношение к квартирным кражам - это большой вопрос.

- Что вы думаете о Володине? Я имею в виду расходы, - спросил подполковник.

- Самые скромные. Несколько помятых рублей - вот и все карманные деньги, а на них не развернешься, - доложил Леонид добросовестно.

- Ясно, - сказал Михеев. - Но выговор придется закатить. Чтобы было неповадно нарушать приказы.

Михеев закрыл совещание и остался один. Он сидел за столом среди уймы папок с бумагами. Они громоздились в беспорядке, но он точно ориентировался в этом хаосе. Стоило сунуть руку по локоть в недра бумажных гор - и на белый свет появлялось то, что нужно. В ровных стопках бумаг он терялся и не знал, где что. А сейчас все было на своем месте. Итоги совещания были неутешительны. Расследование пока не двигалось. Все знали: подвернись грабителю невольный свидетель, и он непременно убьет - не промедлит.

Этого преступления ждали с замираньем сердца во время лихорадочных поисков: он, Михеев, и сотрудники. Оно висело как меч.

И оставалась только надежда, что он не успеет, пока не нашли и не схватили за руки.

И вот непоправимое произошло - он успел. Он сделал это чугунной гантелиной, а когда ушел, на полу остался актер с размозженным черепом.

Актер вернулся с полдороги. Он, может быть, пошел в столовую и обнаружил по пути, пошарив по карманам, что иссякли деньги, а дома есть где-то зеленый горошек в банке и, если еще устроить себе ревизию, то, может, найдется молотый кофе, а тогда он до репетиции продержится вполне и, мало того, устроит пир на весь мир.

Он вошел в квартиру, а грабитель стоял за дверью. Тот услышал шаги хозяина и был наготове. А то, что было потом, актер так и не узнал.